|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Творческий юбилей Евгения Степанова
Евгений Степанов (которого большинство знает как координатора портала «Читальный зал», премии «Писатель ХХI века», генерального директора издательства «Вест-Консалтинг», руководителя Союза писателей ХХI века, ведущего телеканала «Диалог», издателя и главного редактора известных периодических изданий «Дети Ра», «Зинзивер», «Поэтоград», «Литературные известия», «Футурум АРТ», «Зарубежные записки» и др.) печатается более сорока лет – первые стихи увидели свет в 1981 году, когда автору было семнадцать лет. А тиражи тогда были миллионные…
Вся творческая жизнь Евгения Степанова – у нас перед глазами. На протяжении десятилетий. Уже в восьмидесятые-девяностые годы прошлого века он печатался как поэт в таких популярных изданиях, как «Московский комсомолец», «Дружба народов», «Дружба», «Семья», «День поэзии», «Поэзия», «Сельская молодежь», «Студенческий меридиан», «Труд» и многих-многих других. С девятнадцати лет начал жить литературным трудом.
Потом работал в «Огоньке» (в отделе литературы), газетах «Семья», «Совершенно секретно», «Ступени», «Крестьянская Россия», в журналах «Мы», «Трезвость и культура», «Столица», четыре года редактировал корпоративную газету «Госстрах», где тоже открыл литературную страницу.
Сейчас это один из самых востребованных авторов отечественной литературной периодики, постоянно печатается и за рубежом – в США, Румынии, Сербии, Италии, Китае… Только в Румынии у него вышло три книги – два стихотворных сборника и научная монография.
О Степанове написаны десятки статей и отзывов, в том числе таких авторов, как Татьяна Бек, Юрий Влодов, Кирилл Ковальджи, Александр Ткаченко, Лео Бутнару, Григоре Кипер, Лев Аннинский, Юрий Орлицкий, Наталья Фатеева, Владимир Алейников, Александр Бубнов, Марина Саввиных, Юрий Беликов, Юрий Косаговский, Александр Вулых, Владимир Руга, Михаил Поздняев, Сергей Бирюков, Марина Кудимова, Зоя Межирова, Александр Тимофеевский, Ольга Татаринова, Михаил Кузьмин, Арсен Мирзаев, Сергей Носов Константин Кедров, Александр Иванов (легендарный и беспощадный пародист написал положительный текст), Марина Марьяшина, Мария Малиновская, Сергей Арутюнов, Андрей Коровин, Ольга Ефимова, Вера Киулина, Надежда Дрозд, Фёдор Мальцев, Юрий Милорава, Алексей
Даен, Нина Краснова, Эльвира Частикова, Елена Зиновьева, Сергей Алиханов, Данила Давыдов, Александр Карпенко, Марианна Марговская, Елена Сафронова, Людмила Осокина, Елена Березина, Ирина Горюнова, Игорь Дуардович, Владимир Коркунов, Зульфия Алькаева, Сергей Мнацаканян, Наталия Лихтенфельд, Полина Вайс, Ольга Деиисова, Александр Федулов, Любовь Красавина, Игорь Панин, Анна Кузнецова, Ольга Балла, Евгений Лесин, Владимир Бояринов, Антон Нечаев, Евгений Харитонов, Татьяна Виноградова, Дмитрий Цесельчук и многие-многие другие.
Вот, что писала Татьяна Бек:
«Стихи Евгения Степанова ясны, как документальная проза, таинственны, как добрый крик обиженной любви, публицистичны и вместе с тем суггестивны. У него в одном стихотворении могут естественно соседствовать реминисценции из Блока и Сосноры или из Венички и Солженицына, а также «славянская душа» и «прищур азиатский», ирония и пафос, жаргон и архаика, стеб и пафос… Еще Степанов — мастер урбанистической зарисовки (тут он продолжатель лианозовцев, прежде всего Сапгира), но он же порой погружается в звуковые глубины слова и по-хлебниковски пробует его на зуб. …следуя классификации одного малоизвестного мудреца, поэт Евгений Степанов не самоутвержденец, он — самовыраженец. И ему есть что выражать».
А это отзыв легендарного пародиста Александра Иванова:
«Необычные стихи, интересные, ни на что не похожие. А кроме того Евгений Степанов — поэт-переводчик. И что уж совсем в диковинку — знает языки, с которых переводит — французский и немецкий, после Маршака и Пастернака что-то я о таком не слышал».
Лев Аннинский:
«Евгений Степанов, пятидесятилетний мастер стиха, донесший в Москву из тамбовской дали ощущение огромной страны, по которой гуляют теперь потомки тех послевоенных гармонистов, что не давали заснуть овдовевешим солдаткам и подросшим невестам».
Написано немало пародий (прежде всего, Евгения Минина) на стихи поэта. Написано и множество отрицательных статей, что, на мой взгляд, тоже хорошо. Поэт не может – и не должен! – нравиться всем.
Пространные поэтические поля и просторы подразумевают многовариативность, но мудрость, обретаемая сквозь фильтры опыта и мастерства – в случае с Евгением Степановым – просвечивает золотыми лучениями – и регулярный стих, исполняемый им легко и виртуозно, и верлибр, с серебряных ветвей которого часто осыпаются тонкие иглы афоризмов.
Мудрость умножается на своеобразие смирения (не в смысле согбенной шеи, конечно, но в плане ощущения мира в душе, как бы ни была горька и тяжела данность, и сколь бы не стягивалось все к вратам смерти):
А человечек точно мошка.
А путь-дорожка коротка.
Ах, коротенька путь-дорожка
От мальчика до старика.
А всё же человек огромен,
Велик, огромен человек.
Как, например, Андрей Коровин,
Как мой отец, как Таня Бек.
Алмазная грань каждой строки вспыхивает, врезаясь в память, и краткое, векторно точное стихотворение запоминается естественно, будто существовало в пантеоне и арсенале читательского сознания всегда.
Пространство горя освоено поэтом; оно исследовано разными лучами строк, и то, что пространство это – в поэтическом плане – не возводится в ранг катастрофы, свидетельствует о стоицизме поэта – пред лицом происшедшего:
Я умру.
И мои страдания закончатся.
То есть страдания не вечны.
И, может быть, Господь даже даст
нам возможность встретиться.
Я расскажу тебе,
что до последнего выполнял все твои поручения
и помогал всем нашим.
Я знаю точно:
мы все — единое целое.
Старый русский философ Николай Фёдоров, приподнявшись со своего вечного, аскетического сундука, благосклонно вглядывается в последние две строки: дело всеобщности дано поэтом Евгением Степановым, выпускником Женевского Университета христианского образования, как четкое знание, не подлежащее сомнению.
…Если хотя бы ослабить страх смерти в нас – человечество бы преобразилось.
Если бы людские множества осознали свое единство – с ювелирной четкостью – жизнь стала бы иной.
Поэт разбивает свой сад, чья неповторимость очевидна; поэт отстраивает свой город; и многообразие словесных зданий, постепенно возникающих в нем, перекликается с вечностью метафизических небес.
Культурологические пласты в поэзии Евгения Степанова естественны, как ароматы огорода (живущий за городом поэт любит землю, знает, как запах созревающих помидоров пьянит – не хуже старого, благородного вина); вот как возникает, к примеру, могучая тень Фёдора Михайловича:
Бесы хороводы шумно водят.
И звучат призывно бубенцы.
Женщины приходят и уходят,
Остаются на сердце рубцы.
Бесы на просторах Азиопы.
Телек бесам делает пиар.
Ватники и янки, и укропы
Тушат керосинками пожар.
Бесы стали гибельною силой.
Неужели здесь они одни?
Что же делать? Господи, помилуй!
Господи, спаси и сохрани!
И обращение поэта к высшим инстанциям спокойно: никакого надрыва, тем более истерии; нам не дано ведать глобальный макроплан; и все мы, являясь крошечными частичками его осуществления, должны понимать и принимать световую сущность вечной воли.
Поэт понял ее – и принял согласие с ней как необходимую данность жизни.
…Небесных переливов и оттенков много в алхимических сосудах стихов:
я мальчик я во сне калиточку закрою
и я наедине с деревьями травою
державна тень ольхи цвета люпинов броски
но я прочту стихи есенинской берёзке
изящна и светла как подобает даме
она сюда пришла небесными шагами
прочту – она простит пошелестит листвою
как будто сам пиит поговорит со мною
И нежность акварельных разводов стихотворения чудесна…
Нежность – шелковая, изящно-легкая – часто выступает доминантой поэзии поэта.
…Афористический верлибр может быть окрашен в иронические (но все равно онтологические!) тона:
Бог
творчество
надежда на Рай
«Моя жизнь» – так наименован верлибр; и то, как укладывается она, жизнь, избыточно наполненная трудами и свершениями, в несколько строк, свидетельствует о многом.
Ирония Степанова особого свойства, она играет шампанскими струями и отливает серебристыми снежными мерцаниями, она вскипает социальностью, часто слишком искривленной, и касается негативных черт человеческого начала.
Сродни тарифам ЖКХ
Растет империя греха.
Растет и расширяется.
Сосед (торчок) ширяется.
Растет империя греха.
Куда ни кинь — везде труха,
Пиар и фанаберия.
Греховная империя.
Здесь в своеобразный звуко-смысловой орнамент сливаются ирония и метафизика, сплетаются различные линии, давая органическую целостность произведения.
Сейчас Евгению Степанову 58 лет. Он уже очень многое сделал для русской изящной словесности. Двадцать лет возглавляет издательства «Вест-Консалтинг», «Издательство Евгения Степанова», специализирующиеся на выпуске стихотворных (и не только!) книг и литературных СМИ.
Создание собственного издательства – шаг сложный, требующий (в чем-то) отказа от себя, поэта и писателя, и издательства Степанова исполняют благородную миссию популяризации современной поэзии. Прямо скажем: не столь уж мало людей запускало проекты собственных издательств; а Степанов создал еще десяток периодических изданий, журналов и газет, и все они, мощно функционируя, дают читателю полноценную картину современной поэзии, той, что будет представлять нынешнее время в пространствах грядущего.
Многообразие творчества… В случае с Евгением Степановым оно воспринимается безграничным – так, будто человек растворяется в благодатном океане, становясь уже только творцом…
И поэтические пространства поэта, совмещающие сад, город, время, небесные поля, сияют великолепием индивидуального слова.
Александр БАЛТИН
|
|