Гвозди номера № 3 (7), 2009 г.

кузьминский вывернул наган
кривулин бархатом наружу
его комление нарушу
ударить в оба по ногам

упал напорист и горист
пока в запрет не превратился
кривулина супрематиста
кузьминский неофутурист

ах, матом!
царское село
доселе головы садовой
хватило ендове ендовой
по голове и — рассвело

заря на лацкане горел
лица улыбки куприянов
пока кривулина отпрянув
кузьминский чайником огрел

в полки построено шале
линейки пионерской паки
кривулина кузьминский палки
осметит выше шурале

пока задор ему иссяк
и прочая увяла нечисть
судьей третейским емлет гнедич
кривулина на воздусях

но и кузьминский присмирел
поскольку сельский алексеев
какой не пашет и не сеет
верлибром выпишет расстрел

добавят сроку по рогам
умом судейкины небыстры
нам надоели декабристы
на масленицу к пирогам

покуда в мире мясоед
вдвоем с убытками народа
то приголубила природа
намедни ленин-людоед

еще не мишина жена
уже по имени не маша
вотще она руками машет
садовой малой лишена

с кривулиным в одном лугу
пасется козликом бабули
но не уйти ему от пули
чекиста
коей ни гугу

филологический азарт
чистописания доселе
не доведет ее до цели
с де бовуар симоной сартр

на сколько волос ни лущил бы
экзистенцьялист убого
частей не выпросить у Бога
ему родное
дыр бул щил

генсеком новым не садист
но и прохожим надоели
с абрамом терцем даниели
неделей ранее садись

буковский выведет народ
садово-триумфальной площадь на
маяковского полощет
любой из нынешних
урод

чума доходит идиот
до питера подобьем мышки
не князем подневольный мышкин
в единоличники идет

ему судьбой навстречу Дом
Большой литейным предназначен
родным и классовым иначе
с обэриутами садом

но поэтессу в дневниках
кривулин подними опарой
покуда с нею
ходишь парой
колосс на глиняных ногах

луна на цифре 37
повисла одиноким ухом
поэта из ружья по мухам
космы палившего
совсем

в деревне Бог не по углам
грехи спопашится изгою
простить архангельской избою
босым идущу по углям

буколиками удручен
вернулся бродский в дом мурузи
пистоном девушке марусе
пастушке памятен
драчун

ему овидию назон
несет своя стихи в охапке
во словоложестве охапкин
запечатленный фармазон

они с кривулиным горел
огнем священнее хорея
на хэппенинге руки грея
в пылу шемякина нагрел

салагам бродский не мешал
варить в уме котел и кашу
рукой заматывая кашель
в ложно-классическую шаль

напоследях не в меру резв
грибы собрав в одни обабки
подбить спешил трусцою бабки
кузьминский для масси
реестр

поэты вышли нагишом
ума в издательстве дабл дея
из «зеркала живых» балдея
глубоких знаний багажом

прости мордовской синевы
поэта пионерский лагерь
в ямбически коротком лаге
садовой малой головы

в малинной теме Рождества
с волхвами тьма его морила
не Суламифь и не Марина
ни девственница — ни вдова

ни в рай не веря ни в шеол
стучал по клавишам машинки —
достукался! чутьем мошонки
пришел туда куда не шел

Ахматовой к лицу идет
быть не похожей на завхоза
как не по коже Ностре Коза
застукан крестный — идиот

ходили парами: Е.Б.
с Иосифом — А.Г. с подонком
(по мненью Бродского) за тонкой
перегородкой по судьбе

Марину увезти в роддом
и увести потом у зэка! —
какого-нибудь там узбека
нехватит на такое ртом

тюрьма народов! —
до хуя по лагерям сидит народу
в архангельские на природу
поэта вывезли края

зато какой потом пиар
учи английский недотепа
нето приедет дядя Степа
и выпустит из брюха пар

Сюзанну — к матери — Масси
ебене! — Марамзин готовит
четырехтомник тут! — а то ведь…
ну ладно — дело на мази

Кузьминский под ногами как
обычно путается — с Даром
грозится — мол одним ударом
покончим с красными! —
мудак

остановившись на бровях
француженки ногами Уфлянд
зевакой в допотопных туфлях
шагнуть в Европу наровях

их ямба школьного окна
противником в осадок выпав
он гоголем глядел на выпад
рапиры пастернака на

носки топыря из манжет
расписанным в ООН по пунктам
Иосифа потряс но путал
он флер д’оранж и креп жоржет

зато Ерёмин сходу в гипс
попал стреляя сигарету
карете мне — орал — карету
из скорой помощи — в детгиз

побольше к родине копить
любви положено чем крови
на полку кинофильмов кроме
опасности слететь с копыт

но сценариста на потом
оставим — Уфлянд как художник —
занятья — в сухостой и дождик
ходил на службу под зонтом

дотошно капает в тиши
охвата некто в эрмитаже
на концептуалистов даже
в чернилах сепии туши

Тредиаковский не щадя
на перевод бумаги тома
с латыни учит — Уфлянд дома
сиди — и прочим не чета!

ты — сер а я голубчик сед —
уже Крылов когда Иосиф
и в пахоту и в сев и в осень
по-пушкински влюбился сев

Соснора выпестовал НЕ-
обходимость отрицанья себе в убыток
на тридцатый год бытования
вчерне

мол
я не человек — меня
повальная НЕ блазнит смертность
собака-друг имеет смелость
бессмертной мнить себя
маня

отец НЕ целясь пристрелил
                                                  товарища —
НЕ правы оба:
она вела его до гроба
за гробом он — простолюдин

жена пустила пулю в лоб
но НЕ себе — а МНЕ
провизор из гроба вытащил —
провидец не лучший —
хуже: остолоп

я слышу неба —
НЕ глухой —
и гад морских
и ход балета в аду
но НЕ верну билета
Творцу Цветаевой плохой

самоубийство НЕ реше-
ние проклятого вопроса
как НЕ наркотик папироса
у Лили Брик в карандаше

как НИ склоняется лиса-
О’Брик к находке компромисса
но я с упорством керамиста
леплю личину без лица

НИ клен НИ лен НИ конопель
не могут вытащить россии
из комы: белые разини
молились на НАРОД:
на ПЕНЬ!

Из апорий не рвется Нева.
Чернота обернулась квадратом.
По Вселенной гуляющий атом
Шапку сунул пешком в рукава.

Месяц вышел, поскольку — дыра,
Из тумана с ножом и ножовкой
Подпилить сами ножки на жестком
Ложе именем смертным одра.

Стены пали. Пустыня нова
Простыней с поперечным канатом.
И патолого — рухнул — анатом
На пол, ибо живем — однова.

Коли супрематический гроб
Открывается ныне как книга
С корешком, то могильщик-ханыга
Заготовит еще гардероб.

Верба — дерево. Роза — цветок.
Парадиз называется раем.
И Васильевский — невыбираем
Целиком из пучины поток.

Месяц-март на ущербе — и диск
До космической выкраплен пыли.
Все, голубчик-Кривулин, приплыли.
Ты намедни.
А Бродский — надысь.

Днесь и я, околпачивать рад
Грамматически выверты сметы,
Ощущаю явление смерти
Как родной и спасительный ряд.