Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 11 (103), 2013 г.



Евгений Степанов
"Жанры и строфы современной русской поэзии. Версификационная практика поэтов XX и XXI веков"

 

М.: "Вест-Консалтинг", 2013

Эту антологию уже успели окрестить "книгой года". Преувеличение в этом, разумеется, есть. Но очевидно и то, что трехтомник Евгения Степанова "Жанры и строфы современной поэзии. Версификационная практика поэтов XX и XXI веков" — нерядовое издание.
Действительно, не каждый год выходят книги, в которых собраны десятки поэтов разных, так сказать, "ориентаций". (Здесь мы вспомним Кирилла Ковальджи, сказавшего: "Верлибрист — поэт нетрадиционной ориентации".) Традиционалисты, верлибристы, заумники, частушечники, пародисты… Труднее сказать, кого нет в книге, нежели перечислить разнородную, но дружную плеяду авторов. Во главе "стола" — сам Евгений Степанов. Каждому из представленных жанров (а всего их в антологии 18) посвящена его статья, снабженная множеством ссылок и примеров. Они написаны не академично, не птичьим языком, а потому любители Бахтина или читатели "Нового литературного обозрения" окажутся разочарованными, зато ценители Якобсона, люди, ценящие сухость и ясность, должны остаться довольны. Книга кандидата филологических наук, стиховеда написана вполне на уровне. Попенять можно, и мы это сделаем, но… сколько людей, столько и мнений. И мнение Евгения Степанова встает в один ряд с авторами пособий и антологий, дополняя многоцветную палитру русской литературы. Следовательно, эта антология, которой Евгений Степанов делает себе имя здесь и сейчас, на нынешнем отрезке развития отечественной словесности. Останется ли она в истории? Покажет время. Но вестниками времени звучат реплики о том, что Евтушенко застолбил место в литературе, в первую очередь, как создатель "Строф века". Не соглашусь с этим мнением. Евтушенко — символ эпохи, советской поэзии. Как и Степанов — символ своего времени, созидатель своего пространства. Он практически не обращает внимания на других, потому что жизнеспособна и функциональна созданная им система, журналы "Дети Ра", "Зинзивер", "Футурум АРТ", а теперь и "Зарубежные записки", газеты, альманахи, телевидение, сайты, Союз писателей, свои издательство и типография… В таких условиях за конкурентами следить сложно, со своим хозяйством управиться нужно!
Оно разнородно и разноуровнево. В том же Союзе писателей XXI века, наряду со знаковыми персоналиями нашего времени (Ковальджи, Саввиных, Гедымин, Краснова, Межирова, Бирюков, Кедров, Долина и мн. др.), немало и графоманов. Но планктон был и есть неотъемлемой частью писательских организаций. Возможно даже, что за счет слабейших (взносы) выживают сильнейшие (поддержка). Дарвиновский закон.
Мир Евгения Степанова не элитарен, и тут претензии оппонентов логичны, но он живой, настоящий, со своими законами, своими богами и героями. Он пересекается со всеми пластами и "тусовками" нынешней русской литературы. Вот авторы "Нового мира", "Знамени" и "Ариона", вот представители провинциального литобъединения, а там — эмигранты… Список можно при желании продолжить. И все как-то уживаются в этом мире. Созданном своими руками, созданном одним человеком.
А потому появление антологии, в которой представлены многие герои мира Евгения Степанова, было лишь вопросом времени. Оговорюсь: это не внутренняя книга, на страницах антологии сотни знаковых имен: Геннадий Айги и Сергей Мнацаканян, Андрей Коровин и Наталия Лихтенфельд и мн. др.
В первом томе представлены одностроки, дистихи, терцеты, катрены, пятистишия, восьмистишия, сонеты.
В предисловии автор говорит важные для понимания сути книги слова: "Нынешнее время переживает расцвет русской поэзии, причем в самых разных городах — в Саратове и Тамбове, Киеве и Днепропетровске, Харькове и Перми, Нью-Йорке и Хельсинки, Екатеринбурге и Берлине, Воронеже и Новосибирске, Липецке и Владивостоке… Осознать в полной мере это можно будет, на мой взгляд, только спустя годы".
Расцвет поэзии при сокращении численности читателей. Геометрическое увеличение числа пишущих при геометрическом падении тиражей. Это законы рынка. Поэзия требуется узкому кругу лиц и специалистам. Таким, как, например, Евгений Степанов.
Пройдемся по страницам книги.
Вот, например, однострок Сергея Бирюкова:



*   *   *

воображение и больше ничего (едва ли не гениальное одностишие! — А. О.)

Или, если перейти к двустишиям, текст Константина Кедрова:



*   *   *

Поднимая крыльями небо
улетает ввысь птица

Малые жанры проносятся перед читателем во всем многообразии. Примеров несть числа. Как несть числа и методов. Они, кстати, в стиховедческих статьях Степанова подробно описаны. Но вот терцет Владимира Коркунова:



*   *   *

твоя кожа
запоминается
только ночью —

и перед читателем встает тайна, появляется ощущение загадочности. То ли мимолетная встреча, то ли скромность и замкнутость? Что есть что? И кто мы в этом мире? На этот вопрос дают ответы современные проза и поэзия. И именно русская литература проникает в самую глубину духа, она действительно философична. В нюансах кроется целый мир. Это максимально ясно понимаешь, читая катрен Геннадия Айги:



*   *   *

люди в работе
                                        (сенокос)
хороши и добры
                                        (Бог в помощь)

Кто он, этот Айги? Гениальный графоман или выдающийся мастер? Это не столь важно, потому что, памятуя однострок Сергея Бирюкова, представить можно все, что угодно. Айги всего-навсего приглашает в личное пространство, оставляя подсказки и зацепки.
Юрий Орлицкий, выдающийся теоретик авангарда и сам блестящий поэт, встречается нам в разделе пятистиший:



*   *   *

Жаркое лето
Душит духами соседка в автобусе
Закатывают в дымящийся асфальт духи города
Не спасти ни души
Ни тела

Что-то общее есть между стихами отца и дочери Орлицких: внятность высказывания, но и недоговоренность, тонкость образного ряда, пейзажность, скупость на яркие проявления эмоций и одновременно филологическая выучка.
В восьмистишиях больше силлабо-тоники, верлибры здесь встречаются реже, но это и понятно, "твердость формы" верлибру не свойственна, они восьмистрочными могут получиться скорее случайно, нежели намеренно. А потому читатель, заскучавший от примеров-верлибров, переносится в рифменную плоскость:

Два года воевали заодно! — Европа,
медвежьей шкурой драли на полу когтями
тебя по плану молотова — риббентропа,
кусая локти, то — орудуя локтями,
то — локтем в бок:
не время спать медведь — сама зима
спасает финскую кукушку — колобок
лисица, заглотив — сошла с ума.

Это стихи Славы Лёна, отрывок из цикла о смерти Сталина. Люди и звери здесь перемешались, но в этом есть высшая правда, ведь еще Муса Джалиль сказал, что люди хищнее любых представителей фауны.
Завершает том раздел сонетов, казалось бы, отжившей формы. Но нет, Евгений Степанов доказывает обратное: "Венок сонетов — предельно редкая для современных стихотворцев форма. Тем не менее, к ней обращаются наши современники…". И все же вывод исследователя неутешителен: "Как будет развиваться сонет в дальнейшем — предположить трудно. Скорей всего, к нему будут обращаться единицы. И это не может не огорчать". Архаика, конечно, будет привлекать пытливые умы, но сонет сейчас действительно выглядит несовременно. Исключим из этого авангардные сонеты, ведь они следствие постмодернизма, проявляющегося у нас едва ли не во всех сферах жизни.
Творческий настрой важен даже при обращении к архаике. Бессарабский мудрец Кирилл Ковальджи обогащает сонетную форму, добавляя в него анаграммы:



СОНЕТ С АНАГРАММАМИ

От чуда отправляются на дачу,
Торги сокрыты в прелести гитар...
Я не хочу, я все переиначу —
Кентавр преобразуется в нектар.

Слова сулят негаданные встречи,
И шепчет страсть про старость, и пчела
Печали жалит согнутые плечи,
Из чрева дней сосет мое вчера.

Перетасуй провидческие звуки:
Русалки промелькнут на дне разлуки
И ласку ловко превратят в скалу...

Но не спеши волхву воздать хвалу.
Все это блажь. И шутовские муки.
Клочки стихотворенья на полу.

Казалось бы, написано уже немало, а мы только переходим ко второму тому. Но просим у читателя понимания. Показать в одной рецензии палитру, приведенную Евгением Степановым на 1000 страницах, пусть и приблизительно, задача не из легких!
Второй том антологии посвящен верлибрам, танкеткам, листовертням, лингвогобеленам, цифровой и визуальной поэзии. Представить графические жанры в рамках рецензии сложно, но скажем пару слов о тенденции: поэзия оцифровывается. Визуальная поэзия, видеопоэзия, все то, что находит применение в сети Интернет, становится частью поэтического мира страны. Танкеточник Владимир Ерошин активно создает визуальные танкетки. В книге, правда, представлена обычная, без графики:



*   *   *

раз ворчит
согласен

А "цифровики" удивили! Это какой же должен быть уровень словесной эквилибристики, чтобы жонглировать цифрами, значениями, смыслами! Вот только маленький фрагмент стихотворения уже ушедшего Александра Кондратова:

  Про100ры 100,
    во100рги 100,
…у100и 100,
                      100 100п,
                      100 пений.
        Лучи100,
                  чи100,
                    и100
                      100 —
                      100 цифр,
                      100 строчек,
                      100 ступеней.

Но настоящее пиршество ожидает любителей верлибров. Им посвящена добрая половина книги, и имена как на подбор, знаковые. Помимо приведенных выше, назовем Анну Альчук, Юрия Беликова, Татьяну Виноградову, Валерия Земских, Елену Кацюбу, Андрея Коровина, Юрия Милорава, Валерия Прокошина. Это же цвет российской верлибристики! А процитируем Вячеслава Куприянова:



*   *   *

Посмотри из окна на осень
на прелестное соревнование
медных золотых вечнозеленых
посмотри на медлительный
уход лета
из своего
из чужого окна
из окна тюрьмы
больницы
сумасшедшего дома

Разве это не философия в чистом виде? Осень остается осенью, что бы ни было с человеком, где бы он ни был. Осень постоянна, а мы временны.
В заключительном, третьем, томе — палиндромы, заумь, частушки, эпиграммы, пародии. Из "развеселого" состава выбивается разве что заумь, т. к. те же палиндромы, например, зачастую парадоксальны: "ищи пузу пищи!" (Александр Бубнов). Но встречаются и трогательные, ясные и возвышенные:



ПАЛИНДРОМНАЯ МОЛИТВА

Маме

А мама —
  Аза.
  Мам,
Живи ж!

(Фёдор Мальцев)

Заумь тоже просится в "цитатник", а наибольший читательский интерес вызвал парадокс Евгения В. Харитонова:



ШАРОДИНА

Что такое
Шародина?

Шар Одина?
Или —
Ша! Родина!
?
шародина
шародина
шародина
шародинашародинашародина
шар — родина наша
Шародина!

Что такое шародина?

Слово такое

Ситуация парадоксальна. Ассоциации высыпаются на читателя. Тут и "С чего начинается родина?", и земля-шар, и родина как часть шара. Пересечение прошлого и настоящего, разве не слышно в интонационных сдвигах советских детских песенок, разве не видно в стихотворении детства? А все сводится к одному-единственному: "Слово такое". И опять вспоминается Сергей Бирюков с одностроком о фантазии человеческой — где-где, как не в зауми это находит воплощение.
Частушки Нины Красновой — это настоящий праздник для души и тела. Последнее сказано в прямом смысле, т. к. Краснова не чурается и плотские отношения описать. Но весело, задорно, одним словом, прекрасно!



*   *   *

Из порток один непалец
Двадцать первый вынул палец,
Палец был похож на палку,
Напугал одну непалку.

Эпиграммы — жанр также уходящий, зачастую и понятия подменяются: вместо высмеивания читаем порой скрытые комплименты. Век толерантности, ничего не поделаешь. Впрочем, в антологии Евгения Степанова есть и традиционные эпиграммы, и, дети века, "уважительные". Например, Юрия Беликова (в его подборке присутствуют и те, и другие):



ЗАГАДКА ИЗДАТЕЛЯ ЕВГЕНИЯ СТЕПАНОВА

в догадках гуру поэтического выворачивания
Константина Кедрова

Тонкую Степанова игру,
верно, и Джеймс Бонд не разберет.
"Расцветали яблони и ГРУ…", —
Кедров про Степанова поет.

А обращаясь к пародиям, как не вспомнить прославленного пародиста Евгения Минина! В одном из представленных стихотворений он "отвечает" верлибристам, коих становится год от года все больше и больше:



ПРИЗЫВ

          Мы рифмой стучим, как хвостом,
          Нам кажется, вот, поддается!
                                           Мария Ватутина

Дошел и до нас модернизм,
И мне прояснили дебаты,
Что рифма — сплошной атавизм,
Мы все нынче рифмой хвостаты.

Сотрем в себе прошлого грань —
Прогресс не дадут нам на блюде,
И будет в стихах верлибрянь,
И станем все мы верлибрлюди!

На том и завершим обзор уникальной антологии Евгения Степанова. Не в том уникальной, что это единственная поэтическая антология, а в том, что это взгляд на поэзию самого автора-составителя, а каждый взгляд, как известно, уникален и индивидуален. Нужно отметить, что практически в каждом разделе присутствуют и стихотворения самого Евгения Степанова. И это правильно. Написав статьи, автор подкрепляет их примером, в том числе и своим, показывая, что рассматриваемый жанр им усвоен. Теория объединяется с практикой, приглашая к этому же и пытливого читателя.

Анастасия ОРЕШКИНА-НИКОЛАЕВА



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.