|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Гвозди номера № 07 (99), 2013 г.
СЕРИЯ «ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА ЛИТЕРАТОРА»
В первой половине 2013 года в Союзе литераторов вышло 5 книг серии «Визитная карточка литератора». Это три поэтических сборника, книга афоризмов и книга прозы. Все авторы очень разные, поэтому представить их «визитки» особенно интересно.
I. Александр Воловик. Слово за слово. Стихи — М.: Вест-Консалтинг, 2013 Нина ОГНЕВА: «…Поэтические тексты Александра Воловика стереоскопичны, объемны. Многомерны. Поскольку конгломератом образов, смыслов, звуков, а даже и отдельно взятыми словами (лексика богатейшая!) они воздействуют непосредственно на подкорку рядового цивилизованного читателя, а эрудита общего плана дополнительно приводят в откровенное восхищение богатейшей системой образов и смыслов… Поразительна в стихах Воловика поистине редчайшая способность автора вызывать одновременное воздействие и на умственную, и на чувственную составляющие в сознании читателя. Менее поразительна (то есть — совсем не удивительна) прискорбно малая известность этого замечательного поэта вне пределов литтусовки: такое личностное качество, как скромность и деликатность в отношении к собственным произведениям, — в наши времена подлинный раритет. Недалекого как бы «любителя поэзии» сложно структурированные тексты, к счастью, оставляют равнодушным. Почему к счастью? Равнодушие не побуждает к дальнейшему чтению, тем паче — к попыткам усвоить смыслы, заключенные в тексте, увидеть емкую картину информационного пространства, освоенного человеком разумным за тысячелетия. А не особо широкая известность блестящего, остроумного мастера парадоксальной интеллектуальной поэзии — несомненный признак элитарности его творчества…»
II. Тамара Клейман. Ничто нечеловеческое нам не чуждо. Афоризмы. — Предисловие: В. Шендерович, подготовка к изданию: Н. Давыдова. М.: Вест-Консалтинг, 2013 Виктор ШЕНДЕРОВИЧ: «Об афористике следует писать кратко, даже если афорист — женщина. Тамара Клейман наблюдает за жизнью и умещает свои выводы в одну-две строчки. Кто с этими выводами не согласен, пускай попробует сформулировать лучше, если он мужчина! Тамара Клейман хорошо слышит русский язык — язык интонационный, просторный для смыслов. Когда Тамара тренирует слух самостоятельно, то играет словами. («Плоские шутки целиком на поверхности», — признается она сама). Но иногда Господь целует ее темечко, и тогда под рукой Тамары рождаются настоящие афоризмы, тяготеющие к Ежи Лецу, а не к тому, что под именем афоризма засоряет последние полосы газет. «Неважно, что падение, главное — свободное».
Старость — это когда ты еще любишь жизнь, а она тебя уже нет. Чтобы выжить, надо стоять насмерть.
Я бы хотел быть автором таких афоризмов, но, к сожалению, это уже написала Тамара Клейман. А вы уже прочли. Но там, внутри, есть еще. Читайте медленно, чтобы успеть догнать.
III. Алексей Пахомов. Упасть на ладони Бога. Стихи — Предисловие: Наталья Пахомова. Послесловие: Лилия Волохонская. М.: Вест-Консалтинг, 2013. Наталья ПАХОМОВА: «Алексей Пахомов (03.06. 1948–21.03. 1998)… Говорят, что поэт — это не профессия, это биологический тип, что вполне можно отнести к Алексею Пахомову. Как многие русские юноши-«шестидесятники», он много просиживал в библиотеках. Писать начал в 1965 г., первые юношеские стихи собрал и торжественно сжег. В те же, 60-е, посещал различные литобъединения. В конце 60-х пробовал работать в редакциях, но, не стерпев редакторской правки (он не давал исправить ни строчки), приспособиться к профессиональной литературной (журналистской) работе не смог. Писал стихи и небольшие эссе очень быстро, на едином дыхании. «Делать» ни стихов, ни статей не умел, оставалось на бумаге только то, что удавалось «выдохнуть» сразу, а если начинал что-то править, просто писал другое, новое. Остальное уничтожалось без сожалений. После неудачи в редакциях работал в музеях: литературном им. Пушкина, Зоологическом, Восточных культур на подсобных работах. Очень любил музей им. Скрябина, где наблюдал эксперименты со светомузыкой. В 70-х г. г. собрал довольно солидную библиотеку (были и книжные редкости) и фонотеку. Еще в возрасте 16 лет произошло воцерковление. Духовными учителями считал о. Всеволода Шпиллера, о. Ал. Меня, о. Виталия Сомова, о. Владимира Смирнова, о. Павла Адельгейма. У о. А. Меня был духовным сыном. Отдал дань восточной философии и поэзии, немецкой классической философии и поэзии, античной философии и поэзии. Переболел (не сильно) Антропософией доктора Штейнера (на его вкус слишком рационалиста) и многим другим, что сейчас у всех на слуху, а тогда добывалось непросто. Он глубоко и искренно веровал и благоговейно относился к святоотеческой литературе и Священному Писанию. Поэтика священного Писания всегда восхищала его и была источником вдохновения. Любил беседовать на духовные темы и, возможно, имел дар учительства, но не смел и думать о пути священства, так как считал себя человеком весьма грешным. Не избежал и греха многих и многих поэтов — пьянства. Периодами бывал моралист и аскет, периодами «погружался в богему»: шел по Арбату, Сивцеву и другим обиталищам художников, из мастерской в мастерскую, посещал шумные сборища, где читали стихи, музицировали, пили. Сам читал красиво, энергично, «с напором», не проговаривал, а декламировал. В официальных вечерах поэзии участвовал крайне редко. Круг знакомств и приятельств имел очень обширный, от творческой элиты до завсегдатаев питейных заведений (в том числе знаменитой Ямы). Был близок к СМОГистам, приятельствовал с Л. Губановым, был знаком с В. Делоне, Вл. Алейниковым, Аркадием Пахомовым, но ни к одной литературной группе не примыкал. В 1976 г. женился — венчался у Ильи Обыденного, у о. Владимира Смирнова. В 1977 г. родился сын, о котором А. П. втайне мечтал, но, будучи человеком «неудобным» в обыденной жизни, не надеялся обрести свой собственный дом. В начале 1980 г. от Журнала Московской Патриархии получил предложение заняться переводами богослужебных текстов на современный русский язык, как человек, имеющий дар слова. Но все-таки не решился на этот шаг, побоялся серьезной заказной работы, связанной с обязательствами. Жизнь А. П. не была богата внешними событиями, но внутренняя жизнь проходила напряженно. Среди своих учителей А. П. числил А. Блока, Вл. Соловьева, Якова Бёме, Мейстера Экхарта. Он немного не дожил до 50-ти… Алексей Пахомов не был «горланом-главарем». Гражданской поэзии у него немного. В стихах его много нежности к людям, благоговейной нежности к Богу. Его лирика пронизана истинной, неизголовной религиозностью, неистовым стремлением вырваться из грешной, смердящей грехом оболочки к сияющему чистому свету».
IV. Владимир Коркунов Глаза зверька. Рассказы. — М.: Вест-Консалтинг, 2013. Платон БЕСЕДИН: «Владимир Коркунов — человек в литературе известный. Он и добросовестный критик, и талантливый поэт. Однако в прозе Владимир — постоянный автор ведущих «толстых» журналов — новичок: небольшой сборник рассказов «Глаза зверька» — вторая его книга. Между тем, произведения, вошедшие в нее, по-хорошему «взрослые», состоявшиеся: взвешенные, ладные, с ясным сюжетом и, главное, с несомненными зачатками не только своего авторского стиля, но и особого видения мира. Новеллы, представленные в сборнике, написаны в разное время и во многом в разной тональности; автор экспериментировал, искал себя. В частности, одноименный рассказ «Глаза зверька» завершен недавно, в 2012 году. «Свидание» — один из ранних рассказов Владимира — написано в 2006 году. Между двумя этими текстами разница не столько в семь лет, сколько в уровне мастерства. Очевиден профессиональный рост автора, достигнутый благодаря планомерной, кропотливой работе. Владимир Коркунов знает, чего хочет от литературы и отдает себе отчет в том, что придется дать ей взамен. Михаил Шолохов как-то, отвечая на вопрос иностранных журналистов, сказал: «Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии». Владимир Коркунов пишет именно «сердцем», а принадлежит оно литературе. В его прозе есть отголоски той атмосферы, по которой при всех шероховатостях и недостатках улавливаешь присутствие творческого Духа, Того, что дышит, где хочет. Я неслучайно вспомнил о критической и поэтической ипостасях Владимира Коркунова: возвышенная лирика сочетается в его рассказах с пониманием необходимости использования той или иной методологии, гармонизирует с сугубо прагматичным подходом. Справедливости ради, работает это не всегда, и подчас баланс «физики и лирики» нарушается: автор, как и многие поэты, начинающие создавать прозу, уходит в «высокий штиль», многословность, понижая степень читательского доверия к тексту. С другой стороны, иногда подобная высокопарность — Коркунов предпочитает использовать сложные, отчасти барочные конструкции — идет текстам на пользу, рождая меткие, поэтические образы вроде «белья, мелькнувшего чайкой». Под стать ткани письма метафизика рассказов из сборника «Глаза зверька» — во многом идеалистическая, трепетная, будто стихи Серебряного века, переданные прозой. В основе ее — поиск ответов, которые устами маленькой героини ставит — не читателю, а, прежде всего, себе — автор: «Бабушка, а бывает, что ты живешь, а внутри тебя чего-то не хватает, неосязаемого, но важного, без чего и ты — не ты?». Наполнение данной экзистенциальной пустоты и есть доминантная задача по Коркунову. Спасение он ищет и видит в создании своего, обособленного нового прекрасного мира, в основе которого неизменно должно лежать чудо, такое, как, например, великий дар слепого хирурга, спасающего людей вопреки собственному устроению. Владимир Коркунов, описывая, казалось бы, привычную действительность, вплетает в нее не фантастический даже, а магический элемент и тем самым разбивает пресловутую матрицу обыденности. Недаром один из его персонажей часто повторяет слова Иоанна Богослова: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей…». Это своего рода бунт литератора Коркунова, нелепый, странный, удивительный, но бунт. Против мира как набора догм и условностей. Автор, точно один из его героев, по сути ставит ключевой вопрос: «Знал ли о своем уродстве, чувствовал ли? Или весь мир вокруг него был уродлив?». Преодолеть это уродство можно, лишь отыскав в калькированной обыденности то строптивое чудо, на основе которого необходимо строить новый идеалистический мир, и в нем, как в родном доме, укрыться и читателю, и, главное, самому автору. В данном контексте Владимиру Коркунову несомненно близка максима Достоевского о том, что красота спасет мир. Автор ищет ее в повседневности, настойчиво повторяя, что в сердцевине всего кроется спасительное чудо».
V. Фёдор Филиппов. Не для средних умов. Стихи. М..: Вест-Консалтинг. 2013. Филиппов Фёдор Владимирович (Артур Ио) родился 11 августа 1952 года в Москве. Один из старейших членов Союза литераторов России, Ф. Филиппов возглавляет СОУЛ (Секцию Остро Умной Литературы) Московской организации Союза. Руководитель семинара «Третья Среда». Печатается (когда хочет) в различных СМИ, альманахах и отдельных книгах. Первое лауреатское звание в области литературы получил в 1982 году — лауреат «Клуба Ильфа и Петрова». Дальнейшие годы знаменовал регулярным получением всевозможных литнаград. Из наиболее значительных в последнее время — премия «Золотой теленок» и премия «Словесность». Государственный стипендиат в номинации «Выдающийся деятель культуры и искусства России. Представить читателю новую книгу Фёдора Филиппова лучше всего его собственными стихами:
ПО КАНТУ Я пуговицу от пальто Случайно проглотил. Теперь во мне есть кое-что, Что на себе носил. Тогда была нужна она, Являя часть пальта, А ныне на хрен не нужна Мне пуговица та. Но стали с нею мы родня По жизни и судьбе: И ночью, и средь бела дня Ношу я вещь в себе. Был прав старик Иммануил, Зрел в корень, видел суть. Наверно, тоже проглотил Случайно что-нибудь?
|
|