Гвозди номера № 12 (234), 2024 г.

Художественный мир Гавриила Маркина затягивает читателя. Кажется, если долго вчитываться в его стихи, они начнут читать тебя. Многие путают созерцательность с внутренней пустотой, и это глубочайшее заблуждение: в момент созерцания человек как бы отказывается от своих границ и сливается с наблюдаемым объектом. Форма свободного стиха, пластичная, выстроенная интуитивно, как нельзя лучше подходит для выражения авторского мировоззрения. И как, читая эти стихи, не вспомнить о том, что происходит на южных рубежах нашей страны:

Основа символизации — многогранное восприятие того или иного предмета. Береза — символ России. Древние славяне оберегали это дерево и побаивались его, поскольку считали, что в стволы берез вселяются души мертвых. Свобода и чистота высшего начала подчеркнута эпитетом «горностаевый» — на небе все прекрасно и совершенно, даже облака, и неслучайно упомянут этот зверек: по легенде, горностай готов скорее умереть, чем испачкать свою шубку в грязи. А еще горностаевая мантия — символ королевской власти, и невольно задумываешься, читая эти строки: если все на земле происходит ужасающе не так, неужели это попущено свыше?..
Образы не просто узнаваемы, они архетипичны, кроме того, воспеты в массовой культуре. Стоит произнести вслух слово «кровь», ассоциативный ряд «смерть — земля — трава — продолжение жизни» выстраивается сам собой. Но слышим ли мы эти процессы внутренним слухом, рассматриваем ли мы их как бы изнутри, пытаясь прочувствовать алхимическую сущность единства всех уровней организации живого? Точка зрения Гавриила Маркина непривычна для читателя: листва меняет цвет, а, значит, смирения перед неизбежным не происходит:

Обертона религиозной поэзии, безусловно, присутствуют в этом тексте, так же, как мрачноватый сказочный мотив — троекратный повтор и без того сакрального для русского человека числа «три» — вызывает в воображении читателя то ли фигуру кота-баюна, то ли идиллию кисельных берегов. Слышится в мелодии этого стихотворения звенящий флажолет античной философии, правда, до седьмого неба — рая — лирический герой Гавриила Маркина не добирается. Чтобы туда попасть, необходимо испытать очень сильные эмоции, которые не выписываются в общий эмоциональный фон представленных в этой книге стихотворений: тревожный, настороженный, ожидающий перемен. А перемены — это нелегко, даже если речь идет о том, как зима уступает дорогу весне. И мы снова обращаем внимание на невидимые глазу и неподвластные сознанию метаморфозы: кто-нибудь может увидеть время, зафиксировать, как сменяют друг друга времена года?.. Мы можем оценить только результаты движения времени, но сам процесс от нас скрыт. Троичность, божественность этого мира Маркин не шифрует, вот она, пожалуйста, лежит перед тобой, как на ладони, но назвать ее по имени — значит отречься от фольклорных элементов, от темного дыхания язычества, от массы других интересных вещей — легенд, преданий, суеверий, объясняющих устройство нашего мира. А ведь в неотвратимой цикличности смены времен года кроется великая метафора, суть христианства:

как хорошо сказано! Мы привыкли думать, что изменение картины мира русского человека происходило в процессе освоения христианством народного календаря, но здесь мы видим «перевертыш», от которого у меня лично радуется душа — чисто евангельское развитие событий: люди изначально знали, что Бог един, но, будучи изгнанными из рая, забыли об этом и вынуждены заново возвращаться к Нему, через природу, через генетическую память, которую невозможно стереть. Поэт обращает наше внимание на то, что человеческая логика линейна, но руководят всеми нами совсем другие законы, точнее Закон, неписаный, но — главный:

Гавриил Маркин работает как исследователь, причем, наблюдая трансформацию природы, предпочитает открывать читателю неочевидное. Для христиан осень — время обновления. Это период раздумий и тишины, подготовки к зиме. Осень — самый спокойный период в году: холода еще впереди, а урожай уже собран. Это время умиротворения, когда «сверкающие облака октября / изредка заплывают в руки». Красота осени — это поэзия преобразования. И если шорох опадающей листвы, этот уютный, теплый звук, мы воспринимаем извне, то символический смысл природных явлений скрыт от посторонних глаз. «Ремесло невидимости и обротничества» — сборник, целиком посвященный переменам, как в психике человека, так и в окружающем мире, и реакции лирического героя на эти изменения. Первый этап адаптации — осознание перемен, затем необходимо принятие неизбежного, а результатом становится философское отношение к миру:

От этого древнего образа веет смертельным холодком — когда осознаешь символику образа, не поддаешься реакциям тревоги, находясь в потоке ежедневной суеты. Интровертированная, прохладная, взаимодействующая с темной стороной человека, поэзия Гавриила Маркина воспринимается нами как пространство возможных проявлений реальности, по отношению к которому каждый читатель должен определить свое место. Тем она и хороша, что, увлекая, не навязывает себя как единственно возможную точку зрения:

Созерцание — это наука оставлять все, что видишь, таким, какое оно есть. В стихотворениях Гавриила Маркина не встретишь разделения вещей на возвышенные и обыденные. Его лирический герой не оценивает происходящее. И, самое главное, не вмешивается. Ритм верлибра, в отличие от жесткой конструкции традиционного стихотворения, формирует у читателя отсутствие ожиданий — как в звучании, так и в смысловом отношении. Эта непривязанность ощущается как тотальное присутствие в настоящем, довольно непривычное, зудящее и, как следствие, рождающее особое коммуникативное удовольствие. Чувство полноты и единства жизненного пространства, которым наполнена эта книга, сигнализирует о глубокой духовной зрелости говорящего. Для автора гораздо более важен поиск соприкосновения точек зрения, нежели доминирование собственного «я». А ведь это так необходимо людям в суровой реальности, которая подкидывает все новые и новые события, одно другого не слаще…