Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 08 (76), 2011 г.



Евгений Степанов

"Застой. Перестройка. Отстой"


М.: Вест-Консалтинг, 2010

Да, конечно, спору нет, читая роман Е. Степанова, сталкиваешься действительно с панорамным освещением целых трех эпох (не периодов, а именно эпох) нашей несравнимой ни с чем российской жизни. Тут правы те, кто заметил это. Жизнь сама по себе в этом романе самый противоречивый, непредсказуемый, сложный герой. Ее метаморфозы, каверзы, ее способность обмануть любые надежды сродни проискам какого-нибудь Духа Зла из литературной классики. Думается, именно поэтому этой жизни в романе противостоит антипод, так называемый Главный герой — Евгений Викторович Жарков, поразительно нормальный во всех отношениях человек, которого необходимо воспринимать исключительно в контексте его семьи, от которой он неотделим. Можно сказать, он положительный герой — явление редкое не только для нынешней, а вообще для всей русской литературы. Хотя в данном случае речь идет о положительном герое именно нашего времени, в котором не ужился бы, наверно, ни один положительный герой прошлого, который и в своем времени уживался плохо. Уживчивость — вот черта характера, которая диктуется мудреющим сознанием человечества. И герой Е. Степанова вполне соответствует данному требованию эпохи перманентных войн и катаклизмов, что возводит его в ранг героя именно положительного. Дело как раз в том, что жизнь постоянно в романе подвергает его всевозможным искушениям, из них он выбирается с большими или малыми потерями — материальными, бытовыми, потерями нервов. Но он не теряет, говоря пафосно, себя, то есть, попросту — совесть или, иначе выражаясь, душу. Как будто только мужает в своих испытаниях, сохраняя то, что дано было ему понять, похоже, уже изначально, так сказать по умолчанию.
В романе есть пронзительные строки, где автор даже немного выбивается из размеренного ритма повествования и дает понять, что ритм этот выбран как стилистический прием, тоже как фон, на котором ярче видны все фантасмагории жизни. Вот эти строки: "Балансирующие (на грани разрыва!) отношения, наверное, самые прочные. Особенно у людей определенного свойства. И даже не беда в том, что они — и так случается — порой находятся за тысячи километров друг от друга. Главное, что они всегда думают друг о друге. Они могут жить друг с другом во снах, в письмах, в телефонных звонках, в ревности, в попытках окончательно расстаться, в секундной близости, как угодно, но останутся вместе. Это точно. Такие люди — небесные муж и жена, они едины. Они — просто один человек". Безусловно, это совсем не аксиома, которая известна любому школьнику, это скорее завет умудренного жизнью человека — разглядеть главное, что есть в твоей жизни, не потерять то, что дает тебе силы жить. Это так просто, но так часто люди наступают на одни и те же грабли — из-за недопонимания, незрелости души, будучи в плену своих амбиций, стереотипов, т. е. всего того оружия, которое имеется в арсенале жизни.
Статичные, в хорошем смысле этого слова, почти все герои данной книги — похоже, по замыслу автора, должны быть такими во времена излишней динамичности жизни, как маленькие, но крепкие кораблики в бурных волнах. Безусловно, внешние события их судеб регулярно меняются. Сам главный герой находится в постоянной смене декораций (то это провинциальный город российской глубинки, то столица нашей родины, то ближнее или дальнее зарубежье; то это современный офис, то психбольница, то странная квартира в странном доме в окружении странных соседей), жизнь постоянно предлагает ему и совершенно разные роли: учитель, журналист, бизнесмен. Речь ведется от первого лица, поэтому на стиль повествования накладываются то журналистский слог, то витиеватые "объяснения нового материала" учителем русского языка и литературы, то деловые — very brief — рассуждения очень занятого человека, как заметки на полях книги жизни. Но как-то чувствуется, что это всего лишь роли, которые герой по врожденной любознательности и в силу уживчивого характера играет иногда даже с удовольствием. А если удовольствия мало, то старается воспринимать все происходящее с изрядной долей юмора, хотя иногда его партнер по сцене — Жизнь — скатывается к юмору черному. Когда читаешь книгу, появляется время от времени ощущение, что жизнь обладает не такой уж и большой фантазией, склонна к повторениям, например, некоторые обстоятельства и герои перестроечной жизни до ужаса напоминают распорядок дня и обитателей той самой психбольницы, в которой бывший учитель получает первые жестокие уроки жизни. И на этом этапе, и на других Евгений Викторович Жарков встречает людей, которые еще обязательно появятся в его жизни позже, сыграют заметные роли на определенных перекрестках его земного бытия. Как будто все эти персонажи специально выводятся жизнью на сцену, чтоб показать, что смена эпох — это лишь действия одной и той же пьесы, которая, на что ясно указывает оригинальный эпиграф из Герхарда Рюма, началась миллиарды лет назад и неизвестно, закончится ли через столько же.
Слова "пьеса", "сцена" "роль" всплывают в сознании читателя помимо воли. Роман очень драматургичен. Он заполнен большим количеством диалогов и монологов, выписанных, к слову сказать, мастерски. В роман вживаешься, как в талантливый сериал. Интересно следить за перипетиями судьбы героев, слушать разговоры персонажей. Е. Степанов редко описывает внешность, он выписывает тип человека, как это делается в сценарии, амплуа героя. А типы эти потрясают разнообразием. Среди них много чудаков, таких как поэт Пересветов, есть масса более или менее опасных людей. Есть и таинственные персонажи, такие как Аметистов, от которого в эпилоге герой получает почти потусторонний и потому какой-то зловещий звонок. Интеллигенты, рабочие, крестьяне, "хозяева жизни", взрослые и дети, люди и животные — то ли колесо обозрения, то ли детская (или недетская) карусель. Но все то же движение по кругу, по кольцу, в котором начало сливается с концом и смысл движения заключается в самом движении.
Что остается человеку, понимающему, что он играет в чьей-то игре? Наверно, быть внимательным к происходящему, освоиться в том, что ему дано, найти в себе мужество идти по данному конкретно тебе пути. Можно представить себе, какие тома из имеющегося материала создал бы на месте Е. Степанова писатель позапрошлого века. То время можно сравнить с срединным течением реки, плавным и равномерным. Наше время напоминает скорее рвущийся к морю поток, взлетающий над порогами, низвергающийся в бездны, затихающий на время, увлекающийся попадающими на его пути тихими островками. Таково и повествование в данном романе. Застой, перестройка, отстой — из них два крайних состояния жизни, они недаром рифмуются друг с другом. Это и следствие того, что автор романа еще и поэт, то есть человек, привыкший в краткой форме формулировать большие смыслы. Это и символ круга, космического мироздания, тенденции жизни к завершенности (все возвращается на круги своя), недаром даже детский калейдоскоп представляет из себя круг, хоть и начиненный в разных поворотах разными картинками, однако складывающимися из одного и того же набора определенных составляющих. Все тот же таинственный пациент больницы протягивает главному герою все то же яблоко. Все тот же бывший сотрудник музея, вводивший когда-то своего молодого товарища в несколько темноватые уголки жизни, теперь несет свет членам его семьи, вводя их в неизведанные ими области жизни. И палиндром "на в лоб, болван" — как рефрен всей книги.
Да, роман Е. Степанова в хорошем смысле этого слова не грешит излишними длиннотами, зато отличается емкими, очень психологически точными портретами персонажей, автор выбирает самое характерное при описании определенного исторического периода, предлагает читателю пережить целый спектр эмоций: попечалиться от несовершенства жизни, от души посмеяться над комическими моментами, серьезно задуматься над теми вопросами, которые писатель позаботился дать нам так удобно в обобщенном виде.
Некоторые страницы книги хочется перечитать, это уже редкость для современной литературы. Перечитать — для чего? Значит, есть что-то, оставшееся между строк, что не дает отложить книгу равнодушно в сторону. По-видимому, это новый тип романа, который можно назвать роман-созерцание, роман-наблюдение, роман с Жизнью — во всех оттенках этого смысла.

Ольга ДЕНИСОВА



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.