Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 07 (75), 2011 г.



Владимир АЛЕЙНИКОВ

лунный свет


* * *

Запела, выросла строка
Из мрака летнего и зноя —
Струенье хрупкое, сквозное, —
Зачем? — неужто на века?

На склоне призрачного дня,
За гранью памяти и ночи,
Чьи сны до чаянья охочи,
Зачем ты смотришь на меня?

Затем, наверное, дано
Всему живому в мире слово,
Что свет, с небес пришедший снова,
С землею всюду заодно.

Побудь со мною! — что с того,
Что я так буднично немолод?
Ведь мы так празднично сквозь холод
Любви хранили торжество.

Постой! — мне, вроде бы, тепло
От этой дышащей устало
Волны, что ласку расплескала,
На берег рухнув тяжело.

Пойми — и все-таки прости
За бред жестокий, многолетний
Эпохи, с просьбою последней
Способной дух перевести.

За то, что в сумерках ее
Плутали часто мы вслепую,
Глотая истину скупую
Питья, а с ним и забытье.

За то, что, выживший с трудом,
Не там, где надо, я храбрился —
О, дай мне Бог, чтоб свет продлился,
Которым издавна ведом.

* * *

Что же ты вновь, как и прежде, тревожишь
Душу мне, время ночное?
Может, и нынче поддержишь и сможешь
Сердце насытить весною?

Нечего ждать мне поблажек от яви —
Все-то она выжидает, —
Значит, по-своему действовать вправе
Тот, кто живым сострадает.

Некогда помнить мне зло и обиды,
Всех обходя стороною, –
Пусть на пути я и видывал виды —
Имя повсюду со мною.

По ветру, други, рассеяно племя,
По миру, братья, — плеяда,
В почву заветную брошено семя
Певчими в дни звездопада.
Пламя поднимется вместе с листвою,
Мертвые встанут с живыми,
Знамя расплещется вслед за молвою,
Снами пройдет грозовыми.

Стремя нащупают узкой стопою
Вестники света с востока —
Значит, и мы небывалой тропою
К ясному выйдем истоку.

* * *

Беседы с вами я не прерывал,
Хотя молчал я на людях годами, —
Но то, что пел, что видел под звездами, —
Господь свидетель — я вам отдавал.

Столичный бред я с вами разделял
И лихолетья кухонные бденья,
Но, вынесший бездомные раденья,
Свой дар я никогда не распылял.

И выжил я — а что же вы теперь,
Кого еще в потемках проглядели?
Не вы ли привечали, но хотели,
Чтоб, обогревшись, вышел я за дверь?

Уходит дух высокий из Москвы
С эпохою в озоновые дыры,
Уходит век, — в знакомые квартиры
Приходит быт с ошметками молвы.

За что же мне ее благодарить?
Не я ли проходил сквозь эти стены? —
О нет, все то, что было драгоценно,
Впиталось в кровь, учило говорить,

И речи, и природному чутью
Дало возможность редкую развиться, —
Катись, яйцо, — ведь блюдцу не разбиться —
Разлейся, свет скорбей, по житию.

* * *

Кто меня спросит о чем-то простом,
Что отчужденья не множит?
Сыро и холодно в мире пустом —
Будет и мрачно, быть может.

Что-то тревожное вновь нам сулят —
Солнца затмение, что ли?
Столько голов, а еще не болят! —
В небе достаточно боли.

Сами мы выбрали меркнущий днем
Символ, столь чуждый надежде, —
Нашу свободу — и сами пожнем
То, что посеяли прежде.

Скоро ли станем гуртом горевать —
Прямо на гребне подъема,
Там, где на все нам давно наплевать,
Кроме небесного грома?

Полымем ночи бывал я объят
В дебрях недавнего рая, —
Кровной ли тайны спасительный взгляд
Сердцем ловил, замирая?

Прячущий взгляд этот в сердце своем,
Помню я знаменья свыше,
Чуя, что впредь и не то запоем,
Фальши в грядущем не слыша.

* * *

Где открытие желанно
И наитие при мне, —
Вырываться из тумана
И маячить в стороне.

Где события неспешны
Меж утрат и пустяков, —
Понимать, что неизбежны,
И касаться лепестков.
Озадачил города ты,
Дотянувший до седин, —
Что ж отшельничал когда-то?
Да и нынче ты один.

Да, движенью не мешая,
Молча плещется река,
Что, вопросы предрешая,
Словно радость, велика.

Словно верность, величава,
Бережлива, словно грусть,
Словно вспыхнувшая слава
Полохлива — ну и пусть!

Вот и все, что остается,
Что вольется в окоем, —
И пускай тебе поется
В одиночестве твоем.

НОЧНАЯ ВОРОЖБА

Полунощной звездой таврен
Кобылицы сарматской круп, —
Речь как зерна взрастил племен,
Оживил шевеленьем губ.

Сводов семь небеса томят,
Отягчают числом седым, –
Не пленяй меня, месяц злат,
Завораживай, легкий дым.

Не зови ты к себе, зима, —
Что искать мне во льдах твоих?
На Тамани темны дома,
На Дунае туман затих.

На пороге ключам лежать,
На дороге шагов не счесть,
На весу мотылькам дрожать,
На лету приголубить весть.

Кто направо ушел — забыт,
Кто налево ушел — богат,
У колодца орех разбит,
У околицы смех распят.

На Дунае туман прошел,
На Тамани дома белы —
Но стекает образчик смол
С острия золотой иглы.

А в серебряных иглах — звон,
Врачевания черный глаз, —
И кровей раздается стон,
И стекает по капле час.

Припади к роднику скорей,
Сыновей народи троих, —
Ты, зима, ворожить не смей —
Что мне делать в снегах твоих?

Ну а ты причащайся вновь,
Пробуждайся, как знак сквозь сон —
Здесь по капле стекает кровь
И часов раздается звон.

Мне никто не мешал дышать
И перечить никто не смел —
И загадки умел решать,
И в догадках остался цел.

Меотида в лазури въявь
Наводила на верный шлях —
И когда приходилось вплавь,
Приютил и тоску, и страх.

Рассыпался в ногах песок,
Разбивался о скалы вал, –
И узрел я высот висок,
И весло я в руках знавал.

А налево — Эвксинский стон
Мне надсаживал ветром грудь,
И когда-нибудь станет он
Обещаньем еще вздохнуть.
Адриатики дорог брег,
Долог день у лесных дриад,
Ветер бриг превратил в ковчег
И незваных достиг рулад.

Что пророчишь ты мне, друид?
Что стволы про себя таят?
На виске седина дрожит,
Долог взгляд у морских наяд.

Ядовит наважденья вид —
С воскуреньем прими фиал —
Трианон в полнолунье спит,
Скрыт ветвями Эскуриал.

Мавританский теней изгиб,
Запорожский бровей излом, —
Неужели же птиц и рыб
Ворожбе задевать крылом?

Ненавижу неверий рой!
Разбужу мимолетный лад —
Не поладишь еще с игрой,
А костры на земле горят.

А костры на земле целы —
И стекает по капле час,
И вдыхаем настой смолы,
И взираем в последний раз,

Пробуждаясь в надежде дня
И рождаясь еще живей,
Чтобы зов испытать огня
Посредине земли своей.

ЛУННЫЙ СВЕТ

Луна глядит из-под завес,
Играет с лилиями в жмурки,
Подъемля слух наперевес,
Раскинув мох по штукатурке.

Желанней почестей в часы,
Когда заслуги безусловны,
Ее изменничьей красы
Причуды слишком хладнокровны.

Покуда проповедью сыт
Ранимый строй без примиренья,
Она секрет не разгласит,
Примет не требуя старенья.

Эзотерический простор
Бывал и более насыщен,
Когда, толпе наперекор,
Витал, как взор над пепелищем.

Где всю эклиптику опять
Земля пройдет, не встретив друга,
Привыкнем зодии считать
Частями жизненного круга.

Под небесами нам самим
Не столь уж тесен мир юдольный —
И каждый, Господом храним,
Распорет доли шов продольный.

Когда же свечи догорят
И горечь мрака испытаем —
В иной уверуем обряд,
Письмовник снов перелистаем.

Не ты ли споришь, лунный свет,
С перенасыщенною тьмою —
И наваждение планет
Слывет астральной кутерьмою?

Не ты ли Матери шептал
О зарождении Младенца?
Не ты ли влагой пропитал
Полей цветные полотенца?




 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.