Гвозди номера № 2 (212), 2023 г.

Черновая рукопись поэта порой похожа на минное поле: находишь в неизданных стихотворениях такое, после чего восприятие поэтического текста уже никогда не будет прежним. «Поэта и могила не исправит…», — говорит Юрий Влодов, и утверждение это неоспоримо. Поэты не выбирают свою судьбу, они ей принадлежат. Судьба Юрия Влодова — ярчайшее доказательство этому утверждению. Его стихи в советское время были запрещены. Виной тому не только ряд антисовестских стихотворений, но и яркая индивидуальность автора, которого невозможно было заставить ни «шагать в ногу со всеми», ни скрывать свое мнение. Да и какую литературную карьеру мог сделать человек, чьи стихи «гуляли в народе»? Ведь многие простые люди были уверены, что строки «Пришла зима. Настало лето. Спасибо Партии за это!» — новое народное творчество.
«Тетрадь номер три» — очередная ступенька, подготовка большой книги «Люди и боги», которую планируют издать вдова поэта, поэтесса Людмила Осокина, и издательство «Вест-Консалтинг». Увидевшая свет маленькая книжечка содержит в себе часть огромного рукописного архива Юрия Влодова. Под обложкой собраны очень острые стихи. Для автора как будто не существует авторитетов. Канонические религиозные представления Влодов с легкостью ломает. В его стихотворениях Бог может выглядеть и неприглядно, и ущербно:

Смело, очень смело. И врезается в память, и не дает успокоиться: разве так можно?.. Тем не менее, в данном стихотворении видно, что даже в таких тяжелых условиях не ослабевает человеческая вера. Вспоминается фраза «В окопах атеистов нет». Человек обращается к Создателю не тогда, когда все спокойно, а когда все рушится, через боль, через тернии укрепляется связь человека с Богом.
Что же касается судьбы поэта, то насчет нее Юрий Влодов не питает никаких иллюзий. Поэт, хоть и наделен даром свыше, в жизни отнюдь не представляет собой образец кротости и целомудрия:

Зудящее многоточие многократно встречается в этом сборнике. Усиливая значительность сказанного, открытость, графическая незавершенность текста тревожит, свербит своей неполнотой и намертво привязывает внимание читателя. Так уж мы устроены: все, что начато, должно быть доделано, иначе мозг «зацикливается» на несделанном и постоянно к нему возвращается, «прокручивая» в памяти. Да и как такое не запомнить: редко кто из поэтов открыто и честно подает читателю образ своего лирического героя, лишенного привычного романтического ореола. Эти стихи замечательны своей предельной прямотой, отсутствием замалчивания неприглядной правды в угоду красивому образу, о чем бы ни шла речь: о ремесле стихотворца, о любви или собственном пути к вере. Гнет свою линию влодовская дерзость богоборчества:

Даже если вы далеки от литературы и совсем не интересуетесь религией, вы почувствуете мощную энергетику этих строк. Перед глазами возникает врубелевский «Демон», испытывающий сложные и противоречивые эмоции. Вместе с тем, деепричастие «взвывая» не дает нам усомниться в том, что путь падшего ангела избран лирическим героем Влодова, что называется, «не от хорошей жизни». Нет, нет и еще раз нет! Предельное внутреннее напряжение вынуждает две из четырех строк этого короткого стихотворения оборваться максималистским многоточием, за которым — бездна отчаяния. Даже не верится, что стихотворения этого же автора могут быть пропитаны чисто есенинским пантеизмом, когда божья благодать разлита во всей природе, чуть ли не приближаясь к строкам благодарственного акафиста:

Неистовая натура поэта бросается в крайности: то к небу и Богу, то в оппозиционный «лагерь», и до конца нигде не чувствует себя как дома. У этих противоположных образов нет ощущения завершенности. «Это же просто черновик», — может возразить читатель. Так-то оно так, но сама структура текстов, наполненных паузами, насыщенных глаголами движения, выстраивает перед нами полотно экспрессивное, динамическое, готовое в любой момент опрокинуться из текущего состояния в диаметрально противоположное:

Целая жизнь развернулась в двух строчках, да не простая, а… сами понимаете, о чем идет речь. Художественное значение этой незавершенности — символ конечности человека во времени. В полной мере оценить стихотворения Влодова может лишь тот, кто видит и сложившийся поэтический текст, и огромный прозаический и религиозный планы, оставшиеся у этого текста «за спиной». Только такой читатель может проникнуться творческой работой поэта, который сам о себе писал: