Гвозди номера № 12 (210), 2022 г.

Не делай добра — не получишь ответку,
Такую, что мир потемнеет в глазах.
Не верь никому — только небу и ветру,
Взлетая на сорванных вдрызг тормозах.

Вдруг вспомни, как пил с пацанами «отвертку»,
И время сорвется с тугого гвоздя,
И, сколько ни лей распроклятую водку,
Те песни уже и припомнить нельзя.

А завтрашний день, словно лодка, отвязан,
И крутит его среди вздыбленных вод.
Ты это предвидел, и значит — обязан
Все сделать иначе, все наоборот:

На тихой реке, задыхаясь от плача,
Отпустишь всю боль из продрогшей души.
И лодку волна принесет, а иначе
Ночами тоска будет гнать и душить.

Ты в лодке, без весел, отчаян и весел,
Один, посередке ничейной страны…
И пусть мне не вспомнить слова наших песен —
Вы только дождитесь меня, пацаны!

Как жаль, что собачья судьба коротка.
Растают снега, убегут облака,
Забудется радость прогулок.
Мир станет пустынен и гулок.

Останется только ладони тепло,
И верное чувство, что мне повезло,
И полное счастья мгновенье
От каждого прикосновенья.

Ну как же оставить любимых моих?
Пусть будут стихи утешеньем для них,
И чтобы в неведомой дали
Они без меня не пропали…

В этот год уста мои замкнулись,
И стихи оставили меня.
Я входил в глухую клетку улиц
На излете каменного дня.

Время злилось, мылилось и пело,
Задыхалось, падало как плеть.
Голова сопротивлялась телу,
Не хотела ни за что стареть.

Плыл над миром терпкий запах крови,
И не скажешь — здесь мы ни при чем.
По утрам я видел в изголовье
Ангела с пылающим мечом.

Выданы нам злые времена,
Но, как видно, не достиг я дна.

Пока наш мир стремглав уходит в кому,
Как и вчера, растет трава у дома,
И дети там играют на траве
Без памяти о бедах и проклятьях.
И у мальчишек в каждой голове
Нет мыслей тех,
          что гложут старших братьев...

Мальцы мудрее — так же, как трава,
И дерева под пылью придорожной,
Как медный диск на небе с глупой рожей
И мелкий птах, пробившийся едва
Из бедного яйца.
          Но спросит строже
Отъявленное время скоро с них.
И это жизнь, представьте, а не стих.

Когда она придет, ничья победа,
На землю не отбрасывая тени,
Не оставляя никакого следа
Среди людей, зверей или растений.

Когда она придет…
            Что будет дальше?
И сможем ли смотреть мы друг на друга?
И будут ли деревья петь без фальши,
И встретят ли нас птицы без испуга?

Но будут жить, как прежде, человеки,
Над суетой привычно пролетая,
И от стыда не покраснеют реки,
И снова волки соберутся в стаю.

И мы забудем, что была война,
Но время смоет наши имена.

Зима шатается потерянно
По улицам твоим заснеженным,
Земля измятою постелью
Пытается казаться свежей.

И парашютами опавшими,
К земле протягивая стропы,
Пытаются казаться старшими
Совсем не страшные сугробы.

И ты, в своем домашнем таянье,
Вбежавшая с мороза в комнату,
Пытаешься казаться тайною —
Чужая и давно знакомая.

И в эту зиму, в этот час ее
За вымерзшим окном маяча,
Пытается казаться счастьем
Обыкновенная удача.

Он идет на красный свет, так и прет на красный свет...
Бьют его автомобили — он травиночку грызет.
Не могу его судить...
Знаю, знаю, это плохо,
Не такая ведь эпоха, чтоб идти на красный свет.
Для того и красный свет, и охрана, и привычки.
В нем одном — желание птичье
Жить и думать поперек!

Светофор. Под ним — народ.
Мы стоим, любой и каждый.
Ничего он не докажет, только душу обдерет.
Мы завидуем ему, только больше ненавидим,
Потому что ненавидят всех, кто прет на красный свет.
Вреден он и нелюбим...
Вот и желтый догорает,
И, как тесто, выпирает на дорогу вся толпа.
А за ним несется свист: знаем мы — сейчас накажут!
Он и не заметил даже, далеко ушел вперед.

Сквозь асфальт росли цветы
Там, где легли его следы.

Он опадает, самолет, в ладонь аэропорта,
Бесспорен, как осенний лист, звенящий и упорный.
Так мало выдано ему, когда нисходит круто:
Немного солнца, высоты и заданность маршрута.
О, как он мог бы воспарить, мигнув зеленым глазом...
Но снова требует пилот почтения к приказу.
Что делать, если снова он к сырой земле стремится!
Как трудно выпускать шасси, имея сердце птицы.

Он засыпает на земле, когда с прощальной песней
Прообраз маленький его уходит в поднебесье.