|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Гвозди номера № 3 (201), 2022 г.
Леонид КОРНИЕНКО
КАРМЕН И НЕФЕРТИТИ
(рассказ)
Леонид Корниенко — прозаик. Родился в 1954 году в Калининградской области. Окончил Кировоградский педагогический институт. Автор нескольких книг. Печатался в журналах «Дети Ра», «Знание — сила. Фантастика» и др. Член Союза писателей XXI века. Живет в Финляндии.
Громадина любого круизного лайнера высотой с 12-этажный дом всегда выглядит вполне надежной крепостью над неподвижной и необозримой гладью океана. Но под ложечкой морского путешественника всегда тлеет тревога, особенно перед наступлением ночи. А вдруг это чувство безопасности сменится острым, как бритва, ужасом при виде растущих из темноты гигантских волн? И тогда возникает желание скорее глянуть за перила и увидеть, как далеко внизу белые ленты пены на небольших маслянистых волнах покорно убегают назад, за корму лайнера. Это успокаивает и действует, как аспирин. Нет, буря вряд ли сможет взять и перевернуть такую громадину… Такое под силу сделать только ненавистной жене: взять и перевернуть вверх тормашками твою прежнюю жизнь. Вначале прилюдно обвинить тебя во всех смертных грехах: от бесплодия из-за распутной юности до нищенской зарплаты школьного учителя, а потом со скандалом потребовать развода. Хотя и это не становится панацеей. Грозовые раскаты прежних разборок и нападок не утихают. Слежка на улицах, звонки по ночам, выяснение прилюдно каких-то несуразных слухов… Спасением для меня стали, не поверите, морские круизы, особенно летние. Отпашешь, как папа Карло учебный год, накопишь денег на путевку, доберешься до нужного морского порта, взойдешь на борт 12-этажной громадины и где-нибудь по пути в Азию, вечером, выйдешь на самую верхнюю палубу, сядешь в шезлонг, закутаешься в куртку и смотришь на уходящее за горизонт солнце. Ты один на палубе. Нет здесь никаких школьных проблем и блеклых будней! Не видишь снующей переходами с этажа на этаж и по коридорам громогласной толпы. Нет нужды напрягать мозги и строить дурацкие фразы на английском языке с персоналом или в барах с собеседниками... В груди теплеет, в мозгах светлеет. Булькнувшее из глубин души от прежних семейных мерзопакостей гадливое чувство растворяется в умиротворяющем калейдоскопе имеющихся в памяти ярких и добрых воспоминаний. И как хочется, чтобы ничто не нарушило блаженного одиночества!.. И его мне нарушили. Две особы женского пола. Я понял это по коротким юбочкам. Остальное на них больше походило на аксессуары трансгендеров. Не обращая на меня внимания, они сели на боковые лавки вдоль перил метров за двадцать сзади от меня и закурили. — Что за попугаихи? — подумал было я, но невольно обратил внимание на их гладко зачесанные назад волосы. У одной, светловолосой, они были стянуты на затылке в бублик. У другой, черноволосой и кудрявой, непослушные локоны были спрятаны в сеточку. Так делают танцовщицы перед тем, как надеть какой-нибудь головной убор перед выступлением. Значит, они из данс-банды лайнера. Такая сейчас дает концерт на танцполе где-то внизу. Все понятно. Сейчас антракт. Девицы выскочили на самую верхнюю палубу перекурить. Я отвернулся. И через секунду пожалел. Я услышал глухой удар, вскрик и топот убегающих каблучков. Я резко повернулся. Светловолосая лежала на палубе у скамьи. Черноволосая скрылась за дверью, что-то неся в руке. Я подбежал к лежавшей. Хватаясь руками за скамью, та пыталась встать. Кровь ручьем текла из разбитых всмятку носа и верхней губы. Я помог ей сесть на скамью. У меня в кармане был пакетик с носовыми платками. Я вытащил несколько, скомкал и приложил светловолосой к ранам на лице. — Подержи! Я воды принесу. В туалете я мог раздобыть туалетную бумагу и намочить водой, чтобы смыть кровь. Туалет располагался тут же, на лестничной площадке 12-го этажа. Я распахнул дверь с мужской фигуркой, сделал шаг внутрь и споткнулся о неподвижное тело черноволосой, ничком лежавшее на полу. Что за дела? Ее что, тоже ударили? Или, может, даже замочили? Вон кровь на полу у головы. И тут я заметил валявшийся у ее ног классический кастет желтого цвета с пятнами крови. Ага! Судя по ране, светловолосую кастетом ударила черноволосая. Потом им же ударили ее! Тут черноволосая шевельнулась и застонала. Я отмотал от рулона туалетной бумаги большую полосу, скомкал и намочил водой из-под крана. Поднял кастет, стер кровь и сунул в карман куртки. Потом посадил на задницу черноволосую и начал обтирать ей лицо. Она мычала и отворачивалась, но глаз не открывала. Удар кастетом ей в лицо был явно очень сильный. Сознание к черноволосой возвращалось медленно. Я выбросил первый окровавленный комок бумаги в унитаз и смыл его. Потом сделал еще два таких. Зачем тратить носовые платки? Один сунул черноволосой в руки и помог ей встать. Второй комок взял в свободную руку. Мы добрались до двери и с трудом вышли наружу, на палубу. Светловолосая увидела свою врагиню и тут же сделала попытку подняться со скамьи. Напряглась и черноволосая. Я усадил их рядом. Нет, ну что за народ эти особы! Обе сразу потянулись друг к другу, чтобы вцепиться в волосы. — Кому из вас первой кастет дать, дуры? Чего драться снова лезете? Сами в кровище, а туда же… Дайте хоть морды вам вытру! Грубо распихав девиц в разные стороны, я продолжал ругаться и вытирать их заюшенные кровью лица. Те присмирели, таращась на меня широко открытыми глазами. Язык русский понимают, что ли? Я оттер, насколько было возможно, их лица от крови и сунул каждой по носовому платку, велел заткнуть носы, чтобы не текла кровь. Теперь, когда кровь была вытерта, я заметил, что их лица мне знакомы. В свою очередь они переглянулись, и светловолосая тихо сказала на русском языке: — Дядя Лёня, это вы? Теперь уже вытаращил на них глаза и я. Откуда они меня знают? И вспомнил… ———————————————————————————————— В школе я уже много лет работал учителем географии. Помимо этого, еще вел танцевальный кружок для желающих учеников. Во время учебы в пединституте я танцевал в институтском ансамбле и получил еще дополнительно диплом руководителя школьных танцевальных кружков. Это был хороший приработок! Такая работа с детьми мне даже больше нравилась. Научить их танцевальным движениям, подобрать музыку и придумать танец, разучить его с детьми. И, самое главное, приучить их не бояться глаз зрителей в зале. По себе знал, они тогда пойдут по жизни смелее и увереннее и всегда сумеют преодолевать свои страхи и колебания. В ребенке, при обоюдном полете его тела и духа в танце, проявляются все его душевные качества: положительные и сомнительные, полетные и расчетливые. У особенно способных подопечных я начал различать два вида характера. Первых я окрестил Нефертити. Распахнутые восторженные глаза, искренняя улыбка от неподдельного удовольствия, эдакая широкая удаль в движениях и в поведении как на сцене, так и в репетиционном зале. Вторые получили имя Кармен. На сцене они никогда не пасли задних. Огненным взором и напором в исполнении танца будоражили зрителя больше, чем сам танец. Ведь танец был для них возможностью произвести на окружающих феерическое впечатление. Но выучив танец, на репетициях начинали работать с ленцой, «в полноги», как говорят танцоры. Короче, еще в первые годы работы в школе ко мне в кружок пришли две третьеклассницы, вернее, их привели мамы. С заразительной улыбкой и ямочками на щеках светловолосая, как и дочь, мама Нелли, как я потом узнал, родила дочь в шестнадцать лет. Мужа, как я понял, у нее не было. Но, судя по поведению мамы и дочери, были отличные бабушка и дедушка. Молчаливая мама черноволосой Розы была намного старше. Переполненная всякими страхами, держала в ежовых рукавицах и дочь, и мужа. Почему нужно записать дочек-подружек в кружок, объяснила мама Нелли. Как одна, так и другая с утра до вечера могут прыгать и плясать. Но пляшут они, как козы, совершенно неправильно! И с лукавой улыбкой спросила, смогу ли научить их плясать правильно? Я, сам расплываясь в ответной улыбке, утвердительно покивал головой. Мама Розы, поджав губы, сразу ушла. Видимо, она была не в восторге от танцев, но поддалась на уговоры мужа и мамы Нелли. Мне очень понравилась мама Нелли. Я постарался ее задержать. Она так восторженно и забавно рассказывала о своей дочери, что я заслушался. Но тут в репетиционный зал пришла моя свежеиспеченная жена, и наша беседа прервалась. Короче, через два дня началось обучение танцевальным азам жизнерадостной Нелли и строптивой Розы. Нелли-Нефертити разучивала движения жадно. Нередко с первого раза не все получалось. Но укладывалось в ее голове упрямо и навсегда. И чем дальше, тем ярче, с искрой, исполнялось. У Розы-Кармен разучивание движений шло дотошно, но с прохладцей и без эмоций. Включала она их, как фонарики, только на сцене в нужный момент. Танцевали девочки у меня до 8-го класса. С мамой Нелли я всегда с удовольствием встречался на показательных концертах кружка. Маму Розы никогда не видел, только пару раз — ее папу. С моего благословения девочки ушли дальше учиться в культпросветучилище. Было такое учебное заведение в Советском Союзе для детей с задатками массовиков-затейников. Скоро они пропали из моего поля зрения. Позже я случайно узнал, что мама Нелли и родители Розы уехали в США. Значит, и мои лучшие питомцы уехали с ними. Так всегда бывает. Учителя помнят своих лучших питомцев, а те, как водится, если и помнят, то приходят на встречи выпускников редко, а чаще всего — никогда. ———————————————————————————————— — Нелли и Роза? — спросил я, еще сомневаясь. Те закивали головами. — В круизной данс-банде вдвоем, значит, работаете? А чего не поделили? Нелли и Роза переглянулись и опустили головы. Потом взглянули на меня. Их глаза, моих тогдашних лучших питомцев, я хорошо помнил. Распахнутые, с радужкой цвета бирюзы и с точечками по ее краям, как у мамы, глаза Нелли смотрели немного вызывающе и, как всегда, упрямо. Глаза Розы, темно-карие, с красивым разрезом и легкой желтизной в уголках склеры, смотрели надменно, как и раньше. Но за этими знакомыми выражениями в их глазах мне увиделся душевный надлом. — Ну, чего примолкли? Или нечего рассказать по прошествии стольких лет? Или к своему учителю танцев и географии доверие потеряли? У обеих опустились плечи и сгорбились спины. Знакомый жест. Тоже из их детства. Когда распекал за фальшь в танце и обман при опозданиях на урок. Тогда, в танцевальном кружке, первой всегда начинала говорить Нелли. Но сейчас, шумно вздохнув, первой нарушила молчание Роза. — Дядя Лёня! Ты знаешь, мы после культпросвета уехали вместе в Питер. Там и начали свою карьеру. Где только не танцевали! Пока в Америке не попали в данс-банду, гастролировавшую на круизных лайнерах. Пару лет все было хорошо. Ходили в Азию, Латинскую Америку. Потом… Роза запнулась и глянула на Нелли. Та кивнула головой. — Потом прежний хореограф внезапно исчез, когда стояли в Гонконге. Продюсер ничего не стал объяснять, а перед отплытием представил нам нового хореографа — Даниила. Роза замолчала и переглянулась с Нелли. Я понял, что этот хореограф внес в судьбу Розы и Нелли большие проблемы. Какие, им говорить не хотелось. Но я уже был заинтригован такой встречей у черта на куличках с дорогими, чего греха таить, сердцу давними питомцами, что начал задавать наводящие вопросы. — Хороший он хореограф, грамотный? — Да! — Вас всегда примами ставил в постановках? — Ну, можно сказать, что да. — По очереди? — Нет! Обеих сразу! — Смело. Хотя и выигрышно. Одна — беленькая, другая — черненькая… Да! Предпочтений никому из вас не оказывал? Мой вопрос вызвал у них замешательство и переглядывание. Ответила, наконец, Нелли — Мне он предложил выйти за него замуж. — И вышла?! — Да. Скоро я забеременела и ушла в декрет. Но место не потеряла. После рождения сына, через восемь месяцев, вернулась обратно в данс-банду. — А ты, Роза? И тут обе, как это ни выглядело странно, громко хохотнули в скомканные, в пятнах крови, носовые платки. Роза, морща лоб, сказала: — А после Нелли я ушла в декрет. — Да ладно! И кто был твой муж? Кто-то из танцоров? — Нет! Хореограф Даниил. Я открыл рот. Нелли и Роза отвели платки от лиц и сардонически засмеялись. — И вы из-за этого сегодня дрались? — выдавил я из себя. — Нет! — Роза прикрыла платком вновь побежавшую из носа кровь и продолжила рассказ. — Пока Нелли была в декрете, я забеременела от Даниила, ушла в декрет и родила мальчика… (Роза сделала вздох, похожий на всхлип, и с трудом продолжила.) Как и Нелли, через восемь месяцев вернулась в данс-банду. У Даниила теперь было две жены и двое сыновей. Но шведской семьи у нас не получилось. Даниил изменился. Стал нервным, грубым. Однажды при мне избил Нелли. — Ничего себе! А за что? Продолжила Нелли, видя, что Роза вот-вот расплачется. — Скоро мы узнали, что Даниил не только хореограф, но и наркодилер. По прибытии в какой-нибудь порт в Азии, нас иногда отвозили выступать в рестораны и бары прямо в костюмах. Возвращаясь на лайнер, в них мы проносили пакетики с наркотиками на борт. Даниил ходил потом по нашим каютам, собирал пакетики. У кого оказывалось пакетиков мало, грозил золотым кастетом, бил по щекам и лишал оплаты за выступления. Недавно поступил так и со мной, женой и матерью его сына. Я в бешенстве отказалась больше прятать в костюмах наркотики. Тогда Даниил меня избил. Я пригрозила, что заявлю на него в полицию. Он только посмеялся. А два дня назад, в порту, сдал подкупленным полицейским не меня, а Розу. Ее в участке избили и изнасиловали (Роза закрыла свободной ладонью глаза). Даниил разыграл перед Розой ее освобождение, привез на лайнер в каюту и сказал по большому секрету, что это я сдала ее полиции. Когда лайнер вышел из порта в океан, Даниил дал Розе свой золотой кастет и велел отомстить мне. Ну, а потом сам ударил, где-то там… и Розу. Вы ее нашли и привели сюда… Мы помолчали. Я понимал, что этот случай в жизни моих девочек просто так не закончится и задал наивный вопрос. — А что вам теперь делать? — А ничего, — меланхолично ответила теперь Роза, вытирая слезы, — Сейчас придет охрана. Нас повяжут. Из данс-банды попрут. Нам уже по тридцать лет. Для танцев старые, и теперь не нужны Даниилу. Убивать не будут, в тюрьму не посадят. Высадят в каком-нибудь порту. Хотя бы денег дал, сволочь, чтобы к нашим мальчикам доехать. — А у кого они? — У моей мамы, — сказала Нелли. — Оба? — Да. Родители Розы отказались взять на содержание внука. — Ну и дела! — сказал я и вынул из кармана куртки кастет. — А это куда девать? — Он из золота, — сказала Нелли. — Выбросьте его за борт, пока охрана не пришла. Чтобы не было лишних проблем. Совет был дан вовремя. Проводив взглядом летящую вниз блестящую точку и дождавшись еле заметного всплеска в волне далеко внизу, я обернулся и увидел, как из дверей вышли двое секьюрити в белой униформе и направились к нам. Отстранив меня в сторону, они обыскали девиц, переглянулись, потом перевели взгляд в мою сторону. Я ухмыльнулся и демонстративно взял со скамейки один из кровавых комков туалетной бумаги в руки. Это отрезвило охранников. Быть вымазанными в крови и вести окровавленных девиц по коридорам могло быть неправильно истолковано окружающими зеваками. Охранники взяли Нелли и Розу под руки и повели к дверям. Я собрал кровавые комки в кучу и собирался было выбросить их за борт, как вдруг кто-то взял меня за плечо. Жгучий брюнет с пышной шевелюрой, в цветастой рубашке с короткими рукавами и белых штанах сверлил меня бешеным взглядом и кривил сочный рот, обнажая зуб с золотой фиксой. Я смерил его взглядом и заметил на правой штанине маленькое красное пятнышко. Я понял, что это Даниил, а пятнышко — кровь Розы. — Чего надо? Это, что ли? Я протянул ему кровавый комок. Даниил отшатнулся. — Бери, если надо! Чего отступаешь? Боишься испачкаться? Так ты уже в крови и так вымазан! Вон, гляди, на штанине!.. Ах, да! Тебе кастет нужен! Охранники не нашли, так сам явился искать? Так вот. Он — в океане. Давай, ныряй, доставай! Только позови сначала телевизионщиков! Они новый сериал «Титаника» с тобой снимут. Кроме наркотиков, еще и славу Ди Каприо получишь. Ну, давай, дерзай, сволочь! Я сделал шаг вперед. Даниил, бледнея, отшатнулся от меня и поспешно скрылся за дверью. ————————————————————————————————— Прошло три года после этой встречи. На школу, где я дорабатывал последний год до долгожданной пенсии, на мое имя пришло письмо из Аргентины. В ней была фотография. Улыбающиеся Роза и Нелли с одинаковыми шрамами на верхней губе сидели, обнявшись, на скамье во дворе красивого и уютного дома на фоне белоснежных гор. За ними с двух сторон стояли два смеющихся мальчишки, обнимавшие моих бывших подопечных девочек за плечи. Один из них был светловолосый, другой с черными непослушными кудрями. На обороте фотографии была сделана надпись округлым почерком рукой Нелли. «Дядя Лёня! Спасибо Вам за все! И ЗА СПАСЕНИЕ НАШИХ ДУШ!» Более мелким каллиграфическим почерком рукой Розы было дописано. «Дядя Лёня! Это наши мальчики, Миша и Андрей. Мы живем вместе в этом доме». И маленькая приписка внизу: «Снимал Даниил». ———————————————————————————————— А еще через пять лет мне, одинокому пенсионеру, на почте вручили большое заказное письмо из США. В круизы я теперь, конечно, не ездил, совсем забыл за ненадобностью английский язык. Потому английские буквы на конверте вызвали у меня оторопь. Дома я распечатал конверт и обнаружил пачку бумаг, аккуратно разложенных в четыре файла, пронумерованных в определенном порядке. В первом файле были газетная вырезка на испанском языке с подстрочным переводом на отдельном листке. В статье сообщалось о гибели моих бывших подопечных Розы и Нелли в автомобильной катастрофе. К ним же прилагалась фотография похорон. Два закрытых гроба, перед ними сгорбленный Даниил в черном смокинге и с большой плешью на голове вместо шевелюры. Чуть в стороне, скорбно опустив головы, отчужденно от него стояли подросшие Миша и Андрей. Во втором файле была копия из вердикта суда Аргентины, с переводом на отдельном листке, об осуждении Даниила на пожизненное лишение свободы за торговлю кокаином и организацию убийства своих двух бывших жен. Третий файл был с большой фотографией американского флага во главе лужайки, обрамленной пальмами, и за ними далекая вершина горы. На фоне этого пейзажа стояли в ряд пять человек. С заразительной улыбкой и ямочками на щеках, в роскошном платье мама Нелли обнимала за плечи светловолосого Мишу. С ними рядом стоял черноволосый Андрей. Оба были одеты в мантии с шарфами золотого цвета, с квадратными академическими шапочками на головах. Так одевались, я знал, выпускники Аризонского университета. Позади Андрея, держась за руки, стояли совсем седые родители Розы. В последнем файле лежал конверт на мое имя с официальным приглашением приехать в гости к маме Нелли и ее внуку Мише, билет на самолет в одну сторону и сообщение о переводе мне через Вестерн-Юнион солидной суммы денег на расходы. ————————————————————————————————— Вечером этого же дня я занялся поиском по интернету репетитора английского, точнее, американского языка. Утром следующего дня, принимая душ, глянул в зеркало на свой начавший расти живот и схватился за голову. После обеда у меня уже был абонемент в тренажерный зал. И впервые за последние два года я отказал себе в посещении любимого пивного бара. Отлет, согласно билету, должен был состояться через 2 месяца. К этому времени мне предстояло привести себя в надлежащий вид для встречи с мамой Нелли. Ну и, конечно, с сыном Нелли. 2022
|
|