Гвозди номера № 2 (200), 2022 г.

Во время чумы все болеют чумою...
Мой друг, что там люди кричат под стеною?
И в небе клубами кружит воронье?
И что означает молчанье твое?
Во время войны все следят за войною.
Мой друг, отчего ты неласков со мною?
Не даришь ни лент, ни колец, ни цветов
И песен не слышишь за лязгом щитов?
Во время беды все убиты бедою,
Не сеют пшеницы, кормясь лебедою,
Во всем замечают изъян и подвох,
Но разве наш замок хоть чем-нибудь плох?
Вот розы цветами украсили стены —
Их запах сильнее, чем веянье тлена,
Вот струи фонтана смеются, журча, —
Их солнечный блеск — ярче стали меча,
И если мне слаще нектара вода,
То в чем же скажи мне, мой милый, беда?
Над башней багровый пылает закат,
Зловещим огнем отражаясь от лат,
Но стоит их отблеску лечь на цветок —
Меж огненных прядей горит лепесток,
И дева, касаясь цветка в волосах,
Лучи посылает огню в небесах...

В рамках запретов, дистанций,
В мире, где знаки и числа —
Боже, как хочется танцев,
Без объяснения смысла!
Хочется просто круженья,
Легким пером с небосвода,
В воздухе, без напряженья
Плыть с ощущеньем свободы.

Много ли в логике прока? —
Сердце расплавит как тигель
Счастье — на грани порока,
Сладкого, словно погибель.
Танец в лазурной эмали,
Танец на солнечной нити,
По восходящей спирали
К яркому солнцу в зените!

От хороших людей возникает, порою, неловкость,
Словно мы все изъяны придумали им на досаду,
Даже кофе случайно просыпав на чистую плоскость.
Суетишься с уборкой,
                    столкнувшись с сочувственным взглядом.
Идеальные люди с неслышной и легкой походкой,
Им в погоду любую подходят любые одежды,
Мы так шумно гордимся своею тряпичной находкой,
А они — снисходительны к диким вульгарным
                                                                        невеждам.
Эти белые статуи правильных самых пропорций
Между нами стоят как опоры морали и вкуса.
Мы жуем все подряд, не считая количества порций,
А они так легко избегают любого искуса.
Им неведомы страсти, страданья, душевные хвори,
Им заказаны чувства, сильнее минутной печали.
И когда без любви мы, порою, чернеем от горя,
Идеальные люди слегка пожимают плечами...

Все тише наши голоса.
Все громче звук бомбардировки.
Все туже на ногах шнуровка
И бесконечны полчаса.

Глаз привыкает к темноте
И различает очертанья:
Деревьев и скелета зданья,
И где-то в этом зданье — те,

Кто молча смотрит в темноту
Сквозь безразличный крест прицела:
Им виден старый домик белый
И тень собаки на мосту.

Мы живы лишь до той поры,
Пока в солдатиков играя,
Судьба неспешно выбирает,
Кто первым выйдет из игры.

Все перемелется, будет мука.
Слышишь?
Там, наверху, кто-то слегка
Дышит:
Выдох летит серым комком —
Паром,
Кто-то с небес сыплет снежком
Старым.

Все перемажутся, будут в муке
Люди,
Будет салфетка на пирожке
В блюде.
Льнет к небесам  запах такой
Сдобный,
Кто-то вверху, машет рукой —
Добрый.

Все перемоется — чашки, ножи,
Память...
Утренний снег будет кружить,
Таять...
Станем с тобой в утренний час
Светом,
Кто-то с небес спустит на нас
Лето...

Заблудившись в листопаде,
Растрепав по ветру пряди,
Я лечу по сентябрю,
Вместе с кленами горю.
Вместе с облачною калькой
Проплываю над асфальтом,
Примечая ерунду:
Запах яблочный в саду,
Грибников сутулых спины,
Прикрывающих корзины,
Полысевшие леса,
Скрип в телеге колеса,
Спешный сбор вещей на дачах,
Долгий вой собак кусачих,
На качелях старый плед,
Из далеких стран билет.
Просентябрена Планета,
Утомленная от лета,
И шуршит по ней, ничей,
Мир из глупых мелочей...

Отчего все листья ржавые?
Отчего все люди — серые?
Вроде, гордые Державою,
Просто отчего-то нервные.
Что-то жжет их черным пламенем,
Давит стенами бетонными,
И бегут они — то к знамени,
То к монастырям с иконами.
А вокруг них листья кружатся,
И летят снежинки колкие...
Люди шаркают по улицам,
Все устало смотрят под ноги,
И неведомо им, бдительным,
Что над ними, в изумлении,
Лунный лик плывет медлительно
В параллельном измерении.

Сесть у костра и жарить хлеб,
Надев его на тонкий прутик,
Смотреть, как вышел, осмелев,
Пес городской на дачный прудик,
Как пробует он лапой лед,
Опасливо и осторожно,
И звон чуть слышимый плывет
Над лесом голым и тревожным...
Пустеют дачные дворы,
И сиротливые качели
Меняют визги детворы
На долгий звук виолончели —
Там ветка яблони — смычок,
И ветер яблоки колышет...
Пес притащил к костру сучок
И вместе с нами дымом дышит.
Шипят и щелкают дрова,
Изменчивы на лицах краски,
И тычет мордой в рукава
Пес, ищущий тепла и ласки…