Гвозди номера № 11-12 (197-198), 2021 г.

В конце ХХ века в русской поэзии появился такой удивительный поэт, как Виктор Цой. Справедливо о нем написал Борис Гребен-щиков. Он как серьезный художник уловил главное, а именно — мистическое происхождение текстов Цоя, то, что он был проводником определенных космических сигналов, голосом некоего зазеркального Духа, который, точно джинн в бутылке, жил в теле русского поэта с корейским лицом.
В своих мемуарах «Мы были как пилоты в соседних истребителях…» БГ пишет: «Совсем недавно — на прошлой неделе в Москве, — переслушивая ночью с друзьями "Звезду по имени Солнце", я просто был в неистовстве от того, насколько ясно дух говорит, что ему здесь тесно, что он не понимает, зачем он здесь, и хватит уже, уже все. Там каждое второе слово об этом»¹. И еще — «Он выражал сам себя и тот дух, который через него говорил»².
Виктор Цой как, пожалуй, никто из поэтов конца ХХ века чувствовал приближение смерти. Очень много писал о ней. По глубине чувства, по силе эмоциального воздействия на аудиторию его строки можно, наверное, сравнить только со стихами Сергея Есенина. Конечно, версификационный уровень у Есенина намного выше. Но Цою высокое мастерство и не было необходимо. Он имел гитару и голос. По сути песни Цоя — это образцы звучарной (сонорной) поэзии, у которой свои законы. Свою космическую миссию Цой выполнял четко — доводил до аудитории то, что через него говорил Дух.
Поэт — зеркало времени. И всегда — даже когда говорит о себе — выражает состояние общественного настроя. Цой, посетивший «сей мир в его минуты роковые», как настоящий блаженный, на невнятном, сумбурном, нестройном языке выразил безысходность, отчаянье этноса (точнее — суперэтноса), живущего в эпоху перехода от одной общественно-экономической формации к другой. Лучше всех о Цое сказал, конечно, сам Цой.

Можно продолжать цитировать и далее, но совершенно очевидно, что смерть, ее приближение — основные темы поэзии Цоя. Лексика поэта очень проста, образы зачастую тривиальны. Но именно они оказались понятными и понятыми.
В редком стихотворении Цоя нет упоминания о космических светилах, звездах, Луне, Солнце. И есть четкое противопоставление: Земля — Небо.

Цой — голос Духа — всегда на стороне Неба, откуда он, видимо, пришел и куда жаждал вернуться.

Автору этих заметок уже приходилось писать, что образ поэта — составная и неотъемлемая часть его литературной судьбы. Самые, казалось бы, тривиальные строки становятся актом прозрения и провидения, когда они находят реальное подтверждение в жизни. Виктор Цой ответил за каждое свое слово. И, конечно, является незаурядным — непостижимым — явлением.