Гвозди номера № 10 (196), 2021 г.

Советский Союз к середине 90-х годов благополучно развалился. Но, оказалось, не настолько, чтобы прошлые советские связи, особенно по линии образования, оборвались окончательно. Чья-то министерская светлая голова, не знаю из какой республики, созвонилась с такими же министерскими головами в других республиках. Видимо, со своими прежними друзьями. И решили они собрать на общий семинар по одному молодому и перспективному директору школы из своих республик. Обкатать, так сказать, новый заказ времени на ниве просвещения. Советского в республиках уже ничего нет. Потому главными результатами семинара должны были стать рекомендации, как создать независимый межреспубликанский центр (читай, привычный междусобойчик, как при Союзе) по переподготовке учительских кадров по всему постсоветскому пространству. Короче, съехалось нас на семинар до десятка молодых директоров в захудалый, из-за недостаточного финансирования, санаторий на берегу Азовского моря. Планировался семинар на одну неделю. На дольше финансов не дали.
Дело было летом. Жара под тридцать градусов. Летние базары, полные, фруктов, овощей и местного виноградного вина. После плодотворных дискуссий на семинаре наша компания директоров вначале ныряла в базарную толчею, потом в теплую мутноватую воду Азовского моря. А затем мы стелили скатерть в тени одинокого дерева у берегового уступа и накрывали стол. Считать эпохальным этот семинар мы и не думали. Но он стал знаменательным, когда руководитель семинара на пятый день нашего пребывания в санатории объявил, что теперь у нас не семинар, а симпозиум, потому что к нам едет учитель из Италии с переводчиком по линии обмена опытом.
На следующий день после семинара мы закупили немного больше, чем обычно, местного винища и стали ждать гостей на берегу моря.
Итальянец и переводчик пришли к нам в сопровождении руководителя семинара. Итальянец был высок, худ, немолод и имел длинную шею с большим кадыком. За спиной у него висела гитара. Переводчик — мал, толст и с бритой до блеска головой. В руке у него был коричневого цвета дипломат. Наверное, с важными документами по обмену опытом.
Мы усадили всех троих во главу импровизированной скатерти-самобранки. После трех выпитых бумажных стаканчиков местного вина все трое расслабились. Итальянец беспрестанно теребил переводчика, отвлекая от халявного вина. Руководитель семинара, весьма довольный активностью итальянского гостя, помалкивал и только подливал вино в стаканчики.
Итальянец оказался очень понимающим в педагогике и школоведении человеком. Многие его сентенции и примеры из жизни итальянских школ вызвали у нас неподдельный интерес. Вино, как говорится, быстро раскрепощает мозги и развязывает языки. Скоро мы уже спорили и говорили больше друг с другом, чем с итальянцем. Переводчик обрадовался и налег на вино с руководителем семинара. Итальянец морщил лоб, вслушивался в наш спор и ничего, понятно, не понимал.
Будучи, наверное, хорошим психологом, итальянец понял, что в наш плотный разговор надо как-то вклиниться. Он взял гитару и запел романс «Гори, гори, моя звезда» на русском языке!..
Мы разинули рты. Я тут же вспомнил своего учителя пения в школе. Тот был повернут на романсах. По долгу службы, бывая на его уроках, я запомнил историю этого романса и имя его своеобразного исполнителя — Владимир Сабинин.
Закончив пение, итальянец под наши аплодисменты склонил в полупоклоне голову и обратился к полупьяному переводчику за помощью. Ему нужен был точный перевод его спича! И ничего другого! Переводчик встряхнулся. Руководитель семинара насторожился. Мы навострили уши. Итальянец заговорил несколько сбивчиво, но экспрессивно:
— Моя бабушка была в России дворянкой. У нее было имение под городом Ростов. Я это имение хотел увидеть и приехал сюда. Ее сын, мой отец, был офицером. В гражданскую войну у вас, в России, чтобы спасти мою бабушку, мою тетю и мою маму, свою жену, папа оставил фронт, добрался до Ростова и вывез всех сначала в Турцию, а потом в Италию. Я родился в Италии. Мама умерла, когда мне было пять лет. Но я до сих помню ее русские колыбельные песни. Часто сам пою своей внучке. У них завораживающая мелодия! Отец и тетя, конечно, хорошо знали русский язык, но никогда после смерти мамы не говорили со мной по-русски. Только бабушка. Бабушка хорошо музицировала и пела. Мы выучили с ней несколько романсов. Она очень любила романс «Гори, гори, моя звезда». Бабушка умерла, когда мне было 15 лет. Я тогда еще немного помнил русский язык. Но постепенно забыл.
Рассказ итальянца вызвал печальное молчание. Мы жили в 90-е годы. Скрытые факты в архивах под грифом «секретно» из истории Российской империи безудержно печатались в прессе. Мы, конечно, как губка, впитывали еще советскими мозгами обескураживающую историческую информацию. Итальянец со своей семейной историей явился перед нами живым подтверждением.
Итальянец смотрел на нас, мы на него. Молчание становилось тягостным. Мы прекрасно понимали, что в душе, благодаря бабушке, он был настоящим русским. Но все звучало в его голове на итальянском языке. Объясниться на русском языке он не умел.
Итальянец это понимал. Он на родине своей любимой бабушки. Он сохранил ее духовные ценности в своей душе! Он спел ее любимый романс. Но он — безъязыкий! Это для него теперь полный разрыв всех связей с историческими корнями своей бабушки!
Неожиданно для нас итальянец закрыл ладонью глаза, судорожно дернул кадыком и… заплакал.