Гвозди номера № 09 (185), 2020 г.

Окраина поселка Красная Пойма находится на возвышенности — долина как на ладони. За разрисованным в сельскохозяйственно-животноводческой тематике забором отдыхают вороны, рядком расположившись на останках бетонных опор.
Подражая воронам (не специально), отряд любителей птиц выстроился в ряд: развернули зрительную трубу, достали бинокли, фотокамеры — картина «Обозреваем окрестности». Погода как по заказу: нехолодно и светло вокруг, душевно. Кучевые облака с разрывами и рваными краями плывут каждое само по себе, но раз за разом они задевают друг друга, наслаиваются и образуют такие живописные ряды — загляденье! Хочется фотографировать небо над полями и над лесом, просто небо, просто облако…
— Глядите, деревенские ласточки! — Мария указала на присевших на провода птиц. — Не улетели еще…
Дорога, как волшебная стежка-дорожка, ведет к известному с XV века селу Дединово. Там же и переправа через Оку. Вдалеке ясно-голубым маяком светится купол церкви Казанской иконы Божией Матери. Правее, на возвышающемся над рекой холме — храм Святой Троицы. Он уже в другой части населенного пункта. Здесь в Оку впадает, продолжая Цну, искусственно созданная речка Ройка. Она и разделяет село на западную и восточную части.

На Дединовской переправе все готово к отправке. На небольшом несамоходном пароме всего несколько машин. Капитан буксирного катера КС‑131 м ждет отмашки.
— Успеем, — кивнула Мария на мой вопросительный взгляд. — Одним глазком посмотрим, вдруг они у кукурузного поля.
Журок не было, только щеглы верещали на заселившем близлежащий пустырь репейнике. Тогда к переправе! Микроавтобус подлетел почти к краю, вытряхнув разволновавшихся путешественников, — опоздали! Мария присела, как пантера перед броском, готовая перепрыгнуть увеличивающиеся между паромом и берегом сантиметры.
— Пассажиров потеряли, — радостный возглас обескуражил.
— Тормози! … мать, — понеслось навстречу опоздавшим.
«Переправа, переправа! Берег левый, берег правый», — вспомнилось из поэмы «Василий Тёркин». А у нас берег ближний, берег дальний…

— Хотите увидеть многоярусные гнезда воронов? — заинтриговал Григорий, когда река осталась позади. — Тут недалеко.
Действительно, и километра не проехали, рядом с дорогой — опоры ЛЭП. Внутри одной довольно внушительный слой веток — вороновы жилища. Птицы не используют прежнее гнездо, потому что в его толще активно размножаются насекомые-паразиты и досаждают птенцам, а сооружают себе квартиру этажом выше. Итого четыре гнезда.
На солнце сверкнуло голубое зеркало птичьего крыла — сойка перелетела через дорогу и скрылась в гуще леса.
— Интересная птица, — отметил Григорий. — Если видите, что она несет в клюве один желудь, это не так. На самом деле у нее в подъязычном мешке их штук семь. Но в силу своей жадности она не бросает добычу — оставшийся желудь умещает в клюве.
В общем, не верь глазам своим!

В поле, не доезжая поселка отделения совхоза «Дединово», кормились серые журавли. Ох, не зря сюда заехали — нашлись красавцы! Но и десяти минут не прошло, как птицы, одна за другой, поднялись с поля и пошли то ли за Лисьи Норы, то ли на поля между рекой Цна и ее старицей (старым руслом).
Надо отправляться дальше. До реки, как хочется ею полюбоваться, рукой подать — всего лишь проехать населенный пункт. Вытоптанный кусочек берега аккурат для двоих, и то кому-то придется на одной ножке стоять. Обилие вынесенной на берег ряски, несметное количество засохших, с душком, раковин моллюсков.

— Я в прошлом году, когда ездил с вами, картохи набрал! — вспомнил Володя, наш водитель. — Ее машины в таком количестве везли, что она падала — только собирай.
Народ загорелся: вот бы домой привезти!
— Она в любом виде хороша: мы ее и жарили, и суп варили, и пюре отменное, а главное — вкусная, — Володя продолжал нахваливать любимый многими овощ и давил на газ.
— Сдается мне, сюда и свозят картошку, — намекнул Григорий, сопровождая взглядом оставшееся позади основательное, похожее на хлев или склад для хранения продуктов строение. — Может, остановимся?
Микроавтобус набирал скорость. Навстречу мчались грузовики, доверху наполненные желанным картофелем, который почему-то и не думал падать.

Канюки не раз встречались на пути: кружили над убранными полями и зависали по-канючиному. Пока ехали к месту предполагаемого наблюдения за перелетом журавлей на ночлег, то и дело останавливались. Все повторялось: птицеподсматриватели устанавливали зрительную трубу, к глазам подносили бинокли и фотокамеры и замирали, выискивая темные силуэты хищников.
Когда показался отреставрированный храм Вознесения Христова села Любичи, замелькали милые сердцу пейзажи — валики соломы, в особом ритуальном порядке сложенные на убранных полях. И тут же на одном из них, почти у дороги — канюк. Мчащиеся мимо машины ни капли не пугали его.
— Остановите, остановите! — заверещали бердвотчеры.
Почуяв неладное, он тотчас оставил свой наблюдательный пост и забрался на макушку самого высокого столба. Ждали, мысленно приманивая и умоляя попозировать, но тщетно — переместился еще дальше. За Любичами случилось дежавю: канюк и все снова высыпали на дорогу. Застряли надолго — внимание привлек молодой малый подорлик, важно восседавший на высохшем, как клюка Бабы-яги, деревце. Внушительная по числу птиц стая скворцов инспектировала поле. Несколько раз мелькал серый сорокопут — более крупный представитель рода жуланов, прилетевший на смену обыкновенному сорокопуту.

Предвкушение вечернего перелета журавлей. Волнение нарастает — будто самим в полет.
— Мы их не пропустим — услышим, — Григорий колдует над мощной оптикой.
Небольшая прогулка вдоль канала реки Шья в поля-луга, в сторону дубовой рощи. Далеко лучше не уходить — до заката менее часа. До слуха доносятся предзакатные переговоры непоседливых пеночек, позывки зябликов, напоминающие «пиньканье» больших синиц, и переливчатые голоса рванувших к лесу зеленушек. Светлым пятном выделяется где-то у горизонта серый сорокопут.
— Летят! — радостный возглас Марии заставил встрепенуться.
Журки, курлыча, прошли над лесом. Далеко, но силуэты узнаваемы — трогательная сцена. Неровная прерывистая линия потянувшихся на ночлег птиц многоточием в вечности смотрелась на оскудевшем красками небе.

Солнце закатилось, и сразу резко потемнело и похолодало — впору включить ночник и обогреватель. «Что в таких потемках можно разглядеть?» — по спине пробежал озноб. Ребят долго не было: все бродили в ночи. Истинные натуралисты: им ни по чем ни комары, ни опустившиеся зябкие сумерки. В качестве награды — еще одна припозднившаяся стая.
Мария вернулась к микроавтобусу раньше остальных.
— Вторая группа проследовала. Видели? — она светилась счастьем. — До этого бекаса слышала, затем заметила в полете. Григорий тоже его слышал со своей стороны. Мы сверились — все совпадает.

Я знаю, о чем она думала: о своих наблюдениях, которые предстояло систематизировать для отчета о наименовании и количестве зафиксированных видов. По дороге обменивались впечатлениями, делали предварительные пометки. Позже будут попытки подсчитать журавлей по фотографиям, чтобы подтвердить цифру, полученную Григорием при визуальном подсчете — без малого 600 птиц! Еще немного, досчитали бы и до 1000!
Кто знает, может быть, после нашего отъезда была еще одна замешкавшаяся на полях стая?

Спасибо Алексею Юрьеву и клубу познавательного экологического туризма «Природа — всем» за организацию поездки!