Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 01 (69), 2011 г.



При звуках ночи и весны


Когда Георгия Иванова впервые привели к А. Блоку, ему только-только исполнилось 15 лет.

Г. Иванов, впоследствии выдающийся русский поэт первой волны эмиграции, вспоминал, что, когда Блок писал статьи или стихи, все в доме ходили на цыпочках, а телефон отключали. Но чаще всего поэт отвечал на письма. Они приходили к нему пачками. "Часто вздорные или сумасшедшие. Все равно – от кого бы ни было письмо – Блок непременно ответит", – писал Иванов в "Петербургских зимах". Все блоковские письма, аккуратно сложенные на чистом письменном столе, были пронумерованы, и каждое из них ждало своей очереди. "Почерк у Блока ровный, красивый, четкий. Пишет он не торопясь, уверенно, твердо. Отличное перо (у Блока все письменные принадлежности отборные) плавно движется по плотной бумаге... В квартире тишина".

Когда Блока спрашивали, откуда в нем это, такая вот методичность, не от немецкой ли крови, – поэт удивленно отвечал: "Немецкая кровь? Не думаю. Скорее – самозащита от хаоса".

"Одно из поразительных явлений русской поэзии" (слова того же Г. Иванова) Александр Блок родился в 1880 году в семье Александра Львовича Блока – юриста, профессора права Варшавского университета и Александры Андреевны Блок, урожденной Бекетовой (во втором браке Кублицкой-Пиотух) – переводчицы, дочери ректора петербургского университета А. Н. Бекетова и переводчицы Е. Н. Бекетовой. Присутствие немецкой крови – это наследие со стороны деда по отцу. Сам Блок писал: "Дед мой – лютеранин, потомок врача царя Алексея Михайловича, выходца из Мекленбурга (прародитель — лейб-хирург Иван Блок был при Павле Первом возведен в российское дворянство). Женат был мой дед на дочери новгородского губернатора – Ариадне Александровне Черкасовой".

Несмотря на какой-то процент немецкой крови, Блок не так часто за всю свою жизнь был заграницей. В результате заграничных путешествий в Италию и Францию возникли последовательно "Итальянские стихи" (1909), драма "Роза и крест" (1912) и поэма "Соловьиный сад" (1915).

В 1897, во время поездки на курорт Бад-Наугейм (Германия), Блок пережил первое юношеское увлечение К. М. Садовской, которой посвятил ряд стихотворений, вошедших затем в цикл Ante Lucem (1898-1900) и в сборник "За гранью прошлых дней" (1920), а также цикл "Через двенадцать лет" (1909-14).

Первый цикл озаглавлен "Ante lucem" — "До света" или, как переводил это название сам Блок, — "Предрассветное". В стихах этого цикла еще видна неопытность молодого поэта, но в нем уже формируются многие темы творчества А. Блока. Первая из них — это тема, связанная с образом Гамлета. А возлюбленая его – Офелия:

Офелия в цветах, в уборе
Из майских роз и нимф речных
В кудрях, с безумием во взоре,
Внимала звукам дум своих.

А. Блок уподобляет себя герою В. Шекспира и говорит о непонимании поэта людьми.

С этой темой соседствует мотив противопоставления земного и потустороннего начал в жизни, воспевание бесконечности, пространства и, как это ни странно для молодого поэта, тема упоения смертью:

О, верь! Я жизнь тебе отдам,
Когда бессчастному поэту
Откроешь двери в новый храм,
Укажешь путь из мрака к свету!..

Цикл "Ante lucem" — первый шаг на пути поиска идеала, пока еще неясного ("таинственный, еще невнятный знак..."). Иногда поэту даже кажется, что идеал никогда не явится:

Усталый от дневных блужданий
Уйду порой от суеты
Воспомнить язвы тех страданий,
Встревожить прежние мечты...
Когда б я мог дохнуть ей в душу
Весенним счастьем в зимний день!
О нет, зачем, зачем разрушу
Ее младенческую лень?

Довольно мне нестись душою
К ее небесным высотам,
Где счастье брежжит нам порою,
Но предназначено не нам.

Это "непредназначенное счастье" было действительной статской советницей, госпожой Ксенией Садовской, приехавшей в мае 1897 года на знаменитый германский курорт Бад-Наугейм лечить подорванное родами здоровье и нервы. В свои 38 лет она уже не рассчитывала встретить любовь, но, хорошо зная себе цену, она, возможно, пыталась поймать в сети кокетства кого-то из скучающих рядом петербургских и московских светских знакомых. Но уж никак не мальчика в гимназической тужурке. Блоку в то время исполнилось 17 лет. Томная, вертлявая, чересчур экзальтированная дама привлекала внимание курортной публики не только чрезмерной театральностью, напыщенностью всех своих жестов и движений, но и просто молчанием.

Тетушка Блока, писательница Мария Андреевна Бекетова, невинными фразами в биографии племянника изображает в лице Ксении Михайловны опытную светскую хищницу: "Она первая заговорила со скромным мальчиком, который не смел поднять на нее глаз, но сразу был охвачен любовью. Красавица всячески старалась завлечь неопытного мальчика".

Мать Блока, разумеется, не была в восторге от этого увлечения и ежедневно закатывала истерики, ломая пальцы, но сын впервые был равнодушен ко всему на свете, кроме синеглазой советницы. Ухаживал он не очень умело, и оттого-то это выглядело в глазах Ксении Михайловны особенно трогательно: ежеутренние розы на крыльце, теневой конвой, вздохи под окном. Поначалу она растерялась и от этой растерянности вела себя смешно и нелепо: капризничала, тиранила, била отчаянно влюбленного пажа публично зонтиком по руке, возвращала цветы, рвала билеты на концерт, словом, боролась с собой из последних сил, то отталкивала, то привлекала. Но все это только пуще разжигало пыл неопытного поэта.

И он почти вприпрыжку бежал на свидания. Один из таких вечеров очень нежно и плавно перешел в ночь. Свидания перестали быть лишь романтическими. Блок возвращался домой под утро и бледный, взволнованный что-то усердно записывал в свой блокнот. Свой первый лирический цикл, озаглавленный строками "К.М.С.", он открыл так:

Сердце занято мечтами,
Сердце помнит долгий срок
Поздний вечер над прудами,
Раздушенный Ваш платок.

Однажды, нанеся визит перезрелой кокетке, мать Блока устроила ей скандал, после чего в тот же вечер увезла сына в фамильную усадьбу Шахматово. Курортный роман на этом закончился, а Александра Андреевна, внутренне торжествуя, писала домой в своем привычном ироничном стиле: "Сашура у нас тут ухаживал с великим успехом, пленил барыню, мать троих детей и действительную статскую советницу. Смешно смотреть на Сашуру в этой роли. Не знаю, будет ли толк из этого ухаживания для Сашуры в смысле его взрослости, и станет ли он после этого больше похож на молодого человека. Едва ли". Но по возвращении его в Петербург тайная переписка с Садовской продолжилась. Потом и она вернулась в Петербург, и какое-то время они продолжали встречаться. Известны строки записки Блока Садовской вскоре после их встречи, 10 марта 1898 года: "Если бы Ты, дорогая моя, знала, как я стремился все время увидеть Тебя, Ты бы не стала упрекать меня... Меня удерживало все время все-таки чувство благоразумия, которое, Ты знаешь, с некоторых пор слишком развито во мне, и простирается даже на те случаи, когда оно совсем некстати". Но свидания все чаще прерывались ссорами, переписка постепенно сводилась к выяснению отношений.

Мотивы одиночества, смерти, "царство сумрака и снега" и "грустное прости" появляются в стихах:

Луна проснулась.
Город шумный
Гремит вдали и льет огни,
Здесь все так тихо, там безумно,
Там все звенит, — а мы одни...
Но если б пламень этой встречи
Был пламень вечный и святой,
Не так лились бы наши речи,
Не так звучал бы голос твой!.
Ужель живут еще страданья,
И счастье может унести?
В час равнодушного свиданья
Мы вспомним грустное прости...

В 1900 году, еще до Брака с Любовью Дмитриевной Менделеевой, между Блоком и Садовской произошло последнее решительное письменное объяснение, в котором она яростно проклинала свою судьбу за то, что встретила Блока, для которого становится "холодной богиней над вечно пламенной душой".

В Бад-Наугейм Блок приехал 9 лет спустя, в 1909 году, вместе с женой, в тяжелую пору своей жизни, после взаимных измен, после смерти сына Любови Дмитриевны от осчастливленного ее любовью случайного в ее жизни актера, после разрывов и возвращений. Внезапно нахлынувшие воспоминания снова обрели поэтическую форму:

Все та же озерная гладь,
Все так же каплет соль с градирен.
Теперь, когда ты стар и мирен,
О чем волнуешься опять?
Иль первой страсти юный гений
Еще с душой не разлучен,
И ты навеки обручен
Той давней, незабвенной тени?

Отель "Лангдорф", в котором в первый свой приезд с матерью в Бад-Наугейм останавливался Блок, теперь стал городской достопримечательностью. Кстати сказать, владелица отеля — милейшая пожилая фрау — часто гуляет по дорожкам парка со своим персиковым ретривером. А по парку, и правда не боясь людей, прыгают белки.

И если Бад-Наугейм стали называть городом любви, то немалую роль в этом сыграла первая романтическая любовь Александра Блока, оставившая после себя столько прекрасных поэтических строк.

Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.