Плоть воздуха достаточно условна, хотя именно она определяет во многом плоть жизни, и вот бабочка, способная вылепить очевидную плоть воздуху, дышит самой поэзией, живой и бескомпромиссной:

Стих Ю. Казарина ткется многозначно, метафизически, усложненно, собирая или сближая разные полюса.

Огонь, выдох Господа, способность присохнуть к небу, земле, звуку – какие грандиозные панорамы!
Какая своеобразная поэтическая оптика!

И – как контраст: совершенно другое движение стиха: воплощенная тяга к аскетизму, линии жизни, играющие тонким серебряным рисунком:

Создается ощущение, что Казарин живет, постоянно творя, выражая свои ощущения в богатом интонационно, своеобразном, гудящим и плавно льющемся поэтическом своде; он живет только наиважнейшими субстанциями, дающими меру стиха (разумеется, учитывая мастерство), которую сложно переоценить…