Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 04 (180), 2020 г.



Илья ЖУРБИНСКИЙ


Илья Журбинский — поэт, прозаик. Родился в Молдавии. Окончил Кишинёвский сельскохозяйственный институт. С 1992 г. живет в США (штат Нью-Джерси), работает консультантом по программному обеспечению информационных технологий. В 1992 стал лауреатом международного конкурса поэзии, проводившегося Международным Пушкинским Обществом (Нью-Йорк, США). В 1994 году был избран председателем пятого Международного Пушкинского конкурса поэзии, где его предшественниками были Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко и Александр Межиров. Стихи печатались в газете "Новое русское слово", в альманахах Нью-Йоркского клуба поэтов, в журнале Международного Пушкинского Общества "Арзамас", в газетах "Вечерний Кишинёв", "Литературные известия", в альманахе клуба поэтов Молдавии. В 1987 году в Кишинёве была издана тиражом 100000 экземпляров книга "По грибы". Член Союза писателей XXI века.


УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДЕДА ТИМОФЕЯ

Часть 1


— Да какие здесь достопримечательности, — отмахнулся Костя. — Давай лучше к деду Тимофею съездим на хутор.
Зашли в магазин, отоварились — две палки колбасы, две буханки хлеба, литровая бутылка "Пшеничной". Сорок минут на джипе по бездорожью и вот он хутор.
— Привет, дед! Я тебе американца в гости привез.
— Guten Tag! [1] — сказал дед Тимофей.
— Ты, дед, язык перепутал, — рассмеялся Костя. — Они в Америке на другой мове гутарят. Но это не важно, потому что Джордж в Нью-Йорке заведует кафедрой славянских языков в университете и свободно говорит по-русски.
— Здравствуйте, Тим! — сказал Джордж. — Очень приятно с Вами познакомиться. Я слышал от Константина много хороших слов о Вас.
— Ну, за знакомство — сказал дед, разливая водку в стаканы. — Вы в России в первый раз?
— Да, я приехал в первый раз. Но я много читал о России: у Чехова, Льва Толстого, Достоевского и других.
— Медведи на улицах, балалайки, цыгане, — ухмыльнулся Костя.
— Медведей у нас нет, цыган тоже, — сказал дед. — И балалайки нет, но есть гитара, скучающая со студенческих времен.
— Очень хорошо, Тим. Очень хорошо! У Достоевского ничего нет про медведей. Это у Пушкина Дубровский убил медведя, потому что боролся с самодержавием, — сказал американский гость.
— Знаю, — вздохнул дед. — Учил в школе 50 лет назад.
— За медведей! — поднял тост Костя, наливая по второй. — Пьем стоя.
Встали, выпили.
— Ну, как там у вас в Америке? — поинтересовался дед, закусывая.
— У нас все хорошо, Тим. Спасибо, что Вы спросили.
— Так уж и все? — прищурил глаз дед. — А президент ваш, Билл Клинтон, он в какой партии состоит?
— В демократической.
— А куда же эта ваша партия смотрит, когда он такой разврат устроил в Белом Доме? У нас за такие дела из партии выгоняли.
— А про Билла, профессор, есть замечательная русская народная эротическая сказка "Курочка Ряба", — вставил Костя, разливая "Пшеничную".
— Курочка? — удивился Джордж.
— Да, курочка! Дед бил, не разбил, баба била не разбила, а мышка бежала, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось.
— Я не понимаю, Константин. Деда звали Билл и бабу звали Билл?
— Так вот оно было: баба била Билла, — скороговоркой сказал дед Тимофей. — А эта Моника Левински, она, что — трансгендер?
— Почему, Тим, Вы так думаете?
— Да фамилия у нее мужская, наверное, поменять не успела.
— Нет, нет, Тим. В Америке мужчины и женщины имеют одинаковые фамилии: и он Левински, и она Левински.
— Гляди, дед, вот где демократия! Все равны, и мужчины и женщины, и Билл Левински и Моника Клинтон, — сказал Костя, разливая оставшуюся "Пшеничную". — Эх, говорил я тебе, профессор, две бутылки нужно брать.
— За демократию! — сказал дед и оглушил стакан.
— А как Вы поживаете, Тим? — вежливо спросил Джордж.
— Трансформируемся, — ответил дед. — Раньше у нас была советская власть плюс электрификация всей страны, а вот теперь никакой власти плюс дефекализация всей страны.
— Я не все понял, — заволновался профессор. — Что такое дефекализация?
— Это — процесс очищения, — успокоил его Костя.
— Кстати, об очищении, — сказал дед. — У меня очищенный напиток имеется.
— Не, я — пас, — сказал Костя. — Я же за рулем.
— Пойдемте во двор, — пригласил Тимофей. — Очищенный напиток на свежем воздухе, что может быть лучше?
— Взять колбасу с собой? — спросил Костя.
— Да на хрена нам колбаса, — ответил дед. — Стаканы бери.
— Что такое хрен? — поинтересовался профессор.
— Хрен — это русский женьшень, — перевел Костя.
— А что такое очищенный напиток?
— Очищенный напиток — это первач, — просветил профессора дед.
— Первач, вторач, третяч, — неуверенно начал считать Джордж.
— Первач — это значит самый первый из всех, самый лучший, — сказал дед.
— The best, [2] — перевел Костя.
— Самый лучший что? — не понял профессор.
— Самый лучший все, — отрезал дед.
— Ну, наливай, — согласился Костя.
Выпили. Профессор долго глотал воздух, потом спросил:
— Тим, что это было?
— Первач, сэр.
— У нас это называется moonshine [3].
— Лунный блеск, — перевел Костя. — Не какая-то там пьянка, но высокая поэзия!
— Что такое пьянка? Это итальянское слово? — спросил профессор.
— Это — не слово, это — песня, — констатировал Константин.
— Тим, как Вы делаете пьервач? Виски — это очень сложная технология. Хороший шотландский виски пятнадцать лет лежит в своей бочке. Потом его переливают в бочку из-под бурбона, а через год — в бочку из-под шерри.
— Да я бы тоже переливал, — вздохнул дед, — в бочку из-под рассола. Но не успеваю. Только хочу первач перелить, а он уже закончился.
Профессор взглянул на деда. Дед был в тумане. Профессор перевел взгляд на Костю. Костя тоже был в тумане.
— Россия — загадочная страна, — подумал Джордж. — Сначала, вроде бы, все ясно, а потом — в тумане.
— Ты, профессор, закусывай, — сказал дед и сорвал с грядки огурец. — А что, в Америке варят виски?
— Разумеется. Наш лучший виски — это бурбон.
— "Число другов твоих умножил ты Бурбоном", — продекламировал Костя. — Наш поэт Ломоносов разобрался с этим еще в 18‑м веке.
— Поэт? В 18‑м? Как интересно! Первый бурбон появился именно в 18‑м веке, — оживился профессор.
— Тьфу, без году неделя, — сплюнул Тимофей. — А наш первый первач появился еще в 9‑м.
— Этого не может быть! — раскрыл рот профессор.
— Может! Русь появилась в 9‑м веке, а первач был первым, что в ней появилось, — возразил дед.
— Я всю жизнь пью виски, — сказал профессор. — Шотландский, ирландский, наш американский, последние годы — замечательный японский. Ну, еще канадский и индийский, хотя канадский — это такая гадость. Но я никогда не слышал о русском виски Пьервач.
— Да и не услышишь, — сказал дед. — Это — для внутреннего употребления. Стратегический продукт. Мы выпиваем его раньше, чем дистрибьюторы успевают нас проконтактировать.
— Загадочная русская душа, — подумал Джордж и сорвал с грядки помидорину.
Тимофей плеснул в стаканы волшебную жидкость.
— Глянь, профессор, первач — чистый, как слеза.
— Достоевский сказал, что одна слезинка ребенка не стоит… — начал было Костя, но дед его перебил:
— А первач стоит. А почему? — ткнул он пальцем американца.
— Потому что он есть чистый, как слеза, — сказал заплетающимся языком профессор.
— Молодец! Дай я тебя поцелую, — просиял Тимофей. — Но ты закусывай.
Профессор, поколебавшись, сорвал с дерева яблоко, а дед выхватил что-то из воздуха и отправил себе в рот.
— Что это было, Тим? — спросил Джордж.
— Дичь, сэр.
— Давайте споем хорошую песню, — сказал Костя.
— "Yesterday" [4]? — предложил американец.
— Today! Right now! [5] — ответил Костя. — "Шумел камыш".
— Исполняется впервые, — объявил дед, снимая гитару с пальмы.
Это было последнее, что Джордж запомнил.

__________________________________
1 Добрый день! (немецкий).
2 Лучший (английский).
3 Самогон (английский).
4 "Вчера" (английский), песня Битлз.
5 Сегодня! Прямо сейчас! (английский).


Часть 2


— Сегодня я должен уйти с кафедры пораньше, — сказал Джордж. — К нам прилетают гости из России. Профессор Константин Бирюков и его друг. Профессор прочтет у нас в университете лекцию "Русская литература в поисках лишнего человека".
— Константин, это было замечательно! Я не помню, когда в последний раз наши студенты кому-нибудь аплодировали, — Джордж был в восторге.
— Наверное, тема лишнего человека сегодня у вас очень актуальна, — ухмыльнулся Костя.
— Я по-английски не понимаю, лекцию не слушал, но ее осуждаю, — сказал дед Тимофей.
— Почему, Тим? — удивился Джордж.
— Потому что не отмеченная лекция считается не прочитанной.
— Что значит "не отмеченная"? Эта лекция была отмечена в плане нашей кафедры, а также в расписании.
— Не понимаешь ты, профессор, тонкостей русского языка, — хохотнул Костя. — Дед намекает, что лекцию надо обмыть.
— Что значит "обмыть"? Это была хорошая, чистая лекция, — удивился профессор Джордж.
— Обмыть, значит "выпить за", — уточнил профессор Костя.
— Мы всегда пьем за, — сказал дед. — Против, мы не пьем и не голосуем.
— О, я понял, — сказал американец, — тут неподалеку есть хороший бар. Что вы будете пить?
— А что у них есть?
— Все, кроме пьервача.
— Не густо, — сказал дед.
— Скотч со льдом и две водки, — заказал Джордж.
— Водку со льдом? — спросил официант.
— Нет. У нас свой лед имеется, — отрезал дед.
— За лекцию! Обмываем! — сказал Джордж.
— Тим, Вы в Штатах в первый раз?
— Да, в первый. Но я в детстве много читал об Америке: у Джека Лондона, Фенимора Купера, Майн Рида и других.
— Индейцы, следопыты, всадники без головы, — ухмыльнулся Костя.
— Замечательно, Тим! Замечательно! Многие американцы даже не слышали об этих писателях.
— За всадников с головами! — поднял тост дед. — Пьем стоя.
Встали, выпили.
— Что нового в России? — вежливо спросил профессор.
— Развиваем культуру. Наш президент недавно в Германии оркестром дирижировал. А ваш Клинтон дирижировать умеет?
Профессор растерялся:
— Нет, он только на саксофоне играет.
— Россия-Америка 1:0, — подытожил дед, повертел в руках маленькую рюмку, поднял ее и важно сказал: — За культуру!
Встали, выпили.
— Мы, вот, к вам летели, — продолжил дед, — так в самолете стюардесса налила мне 30 граммов водки. Я ей говорю: дочка, охота тебе туда-сюда бегать? Ты уж сразу налей полный стакан. Она удивленно спрашивает: — С утра? — А я ей отвечаю: — Это у вас утро, а у нас давно вечер.
— Перевожу, профессор, — засмеялся Костя, — дед удивляется мелкомасштабности окружающего ландшафта.
— Я понял Вашу шутку, — сказал Джордж. – Давайте выпьем еще по бурбону и поедем в русский ресторан. Я знаю один, но не могу припомнить его название. Оно, как пьеса у Маяковского.
— "Клоп?" — испугался Костя.
— Нет, "Баня". Там хорошо делать обмывание.
Выпили, остановили такси, поехали.
— Вам попариться или сразу в ресторан? — спросил парень в косоворотке.
— Нам нужно обмыть, — сказал Джордж.
— Что будете заказывать?
— Две бутылки водки, — сказал дед, — и нормальные стаканы.
Налили, выпили.
— А жизнь-то налаживается, — хохотнул Костя, хрустнув огурцом.
— Россия — загадочная страна, — сказал Джордж. — Я не могу понять, почему вы закупает пшеницу на Западе. Вам что не хватает своего зерна?
— Не беспокойся, профессор, зерна у нас — завались, — гордо ответил дед. — Пшеница, которую мы закупает, уходит на "Пшеничную", которую мы посылаем вам, чтобы жизнь ваша была не столь беспросветной. Ты глянь, профессор, на этикетку.
Профессор глянул на бутылку и прочитал: "Пшеничная".
— А кто правильный градус водки определил, знаешь? — продолжил дед. — Наш, Менделеев. Он для того, чтобы составить правильный рецепт, сначала создал таблицу периодической системы химических элементов. Мешал водород с кислородом. Колебался, что сделать: тяжелую воду или особую водку. Но решил, что тяжелая вода — для горя, а водка — для радости, и выбрал водку.
— За Менделеева! — поднял тост Тимофей.
С трудом встали, но выпили.
— Да, — сказал Костя, взглянув на деда, — чем больше закладываешь, тем больше заливаешь.
— Что куда закладываешь? — не понял американец.
— За воротник, — щелкнул себя по шее дед. — Это то же самое, что брать на грудь.
— О, этот удивительный русский язык! — воскликнул Джордж, падая на стул. — Чем больше пьешь, тем меньше понимаешь.
Профессор взглянул на Костю. Костя был в тумане. Профессор перевел взгляд на деда. Дед тоже был в тумане.
— Какое загадочное место Баня, — не поверил своим глазам Джордж. — Сначала все было, как обычно, а теперь — в тумане.
— Это — новое прочтение пьесы Маяковского, профессор, — улыбнулся Костя. — Мы нашли ту самую секунду счастья, которой можно наслаждаться месяц.
— Месяц — слишком долго. Билеты на самолет пропадут. Странно, но я чувствую, что бурбон, что мы пили намедни, начинает меня догонять, — сказал дед.
— Да, Тим, — заплетающимся языком ответил американец, — от бурбона не уйдешь. Еще никому не удавалось.
Костя сочувственно покачал головой и плеснул водку в стаканы.
— А не пойти ли нам попариться? — спросил дед, расправляя плечи.
Это было последнее, что Джордж запомнил.


Часть 3


— Господи, ну куда ты меня тащишь на старости лет? Чего я в этом Израиле забыл? Ты-то на своей конференции пропадать будешь, а мне что там делать?
— Не ворчи, дед, — сказал Костя, застегивая чемодан. — Отогреешь старые косточки, искупаешься в Мёртвом море, помолишься в Храме Гроба Господня, и жизнь твоя расцветет новым цветом.
— Удачно мы Москву расположили, можно сказать в самом центре, — сказал дед, когда самолет приземлился в Тель-Авиве. — Что до Сибири, что до Израиля четыре часа лета.
Паспортный контроль прошли быстро, и на выходе в зал их уже ждал таксист с табличкой "Бирюков", написанной на русском и английском языках.
На следующий день Костя отправился на международную конференцию русистов, а дед решил прогуляться по Тель-Авиву. Побродив по городу, он достал русско-ивритский разговорник для туристов и остановил встречного мужчину.
— Слиха [6], — важно начал дед и запнулся. Следующее слово из разговорника было значительно длиннее и никак не хотело выговариваться.
— Кен? [7] — спросил мужчина. Потом внимательно посмотрел на деда и спросил: — Оле хадаш? [8] Говори по-русски.
— Хадаш, не хадаш, считай баш на баш, — буркнул дед. — Хотел спросить, как в монастырь Святого Николая пройти.
— А ты откуда? — вопросом на вопрос ответил прохожий.
— Из Сибири, — гордо ответил дед.
— Да ты что! Из какого города?
— Из-под Томска.
— Что ты! Мои родители жили в Томске. Так, — подумав, сказал израильтянин, — мой рабочий день на сегодня закончился. Досрочный шабат для заморского гостя. Забудь про монастырь, мы идем ко мне домой, я должен познакомить тебя с моей Фридой. Фрида на идише значит "мирная", но ты не обольщайся.
— Меня зовут Тимофей, что на греческом означает "почитающий Бога", — представился дед.
— Очень приятно! А я — Абба.
— Тебя что, в честь шведской группы назвали?
— Когда я родился, этой группы еще не было. Абба на иврите означает отец.
— Так ты сразу отцом родился? Представляю, как твои родители гордо говорили своим знакомым: "А вот это — наш маленький отец".
— Ты шутник, Тимофей, но мы уже пришли, — сказал Абба. — Это мой дом.
— Фрида, ты не поверишь, но этот молодой человек приехал из Томска.
Фрида быстро накрыла на стол, а Абба достал из шкафчика бутылку водки.
— Ты что, Абба, в такую жару?! — подняла брови Фрида.
— Ты, как всегда, права, мое золотко, — сказал Абба. — Действительно, нужно ее охладить, — и сунул бутылку в морозилку.
Бутылка охладилась быстро.
— Ну, за приезд, — сказал Абба, поднимая рюмку.
— А водка кошерная? — прищурился дед, вертя в руках бутылку Абсолюта.
— Не бойся, — успокоил его Абба. — Водка по определению кошерная.
— Как Вам нравится в Израиле? — спросила Фрида.
— Да я только вчера вечером прилетел. А как Вам в Израиле нравится?
— Сначала было тяжело. Я зарабатывала уборкой квартир и подъездов, а Аббу друг устроил на автобазу мыть стекла автобусов. Но постепенно выучили иврит, нашли работу по специальности, купили квартиру.
В этот момент входная дверь отворилась, и дед увидел хрупкую девушку лет восемнадцати. В одной руке она держала большой рюкзак, а в другой тяжелый автомат.
— Тамарочка вернулась! — вскочила из-за стола Фрида.
— Кушать хочу, — сказала Тамарочка.
— А руки помыть? — спросила Фрида.
— Мама, ты что не знаешь? В израильской армии все стерильно!
— Спиртом ополаскиваете? — поинтересовался Тимофей.
— Песком, — ответила военнослужащая.
— Шабат шалом! [9] — поднял рюмку Абба.
— А что у вас тут за конфликт с арабами? Земельный? — спросил, выпив, дед.
— Таки да, — согласилась Фрида. — Они хотят закопать нас в землю, а мы не хотим.
— Но больше — морской, — сказал Абба. — Насер мечтал сбросить евреев в море. Он давно помер, но дело его живет.
— Тимофей, а Вы знаете, кто такой Насер? — засомневалась Фрида.
— Герой, — кратко ответил дед.
— Какой еще герой?!
— У вас гитара есть? — поинтересовался дед. — Да ладно, я и без гитары могу, — махнул он рукой и запел:
Живет в песках и жрет от пуза
Полуфашист, полуэсер,
Герой Советского Союза,
Гамаль Абдель на-всех-Насер.
— Ну, это другое дело, — засмеялся Абба и налил водки.
— Да нет, это раньше конфликт был земельно-морской, — перехватила инициативу Тамарочка, — а сейчас все больше сексуальный.
— Да ну? — поразился дед.
— Не сомневайтесь! У арабов молодых мужиков много, а незамужних баб мало, а отбивать у соседа его вторую, или, скажем, четвертую жену, у них религия не велит. Поэтому муллы пообещали, что если пацан убьет еврея, то сразу попадет в рай, где его уже ждут 72 девственницы. И молодые пацаны, запихнув за пазуху взрывчатку и истекая слюной от вожделения, летят им навстречу.
— Откуда в раю столько девственниц? — засомневался дед. — У арабов что, высокая детская смертность?
В это время у деда зазвонил мобильник.
— Дед, ты где? — спросил Костя.
— Ты что это в шабат звонишь, нехристь? — поприветствовал его Тимофей. — Я тут в гостях у Аббы.
— А что АББА сейчас в Израиле? — удивился Костя.
— А то, — снисходительно сказал дед. — Сидит напротив.
— Это мой друг Костя, — пояснил он хозяевам. — Требует, чтобы я вернулся в гостиницу.
— Что за глупости! — возмутился Абба. — Пусть берет такси и едет к нам.
Минут через сорок в дверь позвонили. В дверях стоял Костя.
— Заходите, — пригласила Фрида.
— Я не один, — замялся он.
— Заходите оба, — сказал Абба.
— Добрый вечер! Это — американский профессор Джордж, — представил он коллегу.
Джордж поздоровался и, увидев деда, просиял: — Тим, как давно я Вас не видел!
— Земля маленькая, — улыбнулся дед. — Разминуться трудно.
Абба достал из шкафчика два стакана, наполнил их водкой наполовину и протянул вновь прибывшим:
— Как говорят в России — штрафная!
— Почему штрафная? — не понял Джордж.
— За нарушение святости шабата, — важно объяснил дед.
— Это что, профессор, — сказал Костя, — в России при Петре Первом штрафная рюмка была размером в один литр.
— Израиль — страна маленькая, — сказал Абба. — Масштаб штрафных рюмок соответственный.
— Джордж, Вы в Израиле в первый раз? — спросила Фрида.
— В первый, но я много читал о вашей стране.
— Стена Плача, Храм Гроба Господня, Мёртвое море, — ухмыльнулся Костя.
— А это правда, что в Мёртвом море вся таблица Менделеева? — поинтересовался дед.
— Не только в нем, — ответил Абба и извлек из шкафчика бутылку водки "Менделеев".
— Fabricat in Moldova [10], — прочитал Костя.
— Сфабриковано в Молдове, — перевел дед. — Паленая!
— Что значит "паленая"? — спросил профессор Джордж.
— Обожженная пламенем, — ответил профессор Костя. — На английский переводится как Molotov cocktail [11].
— Почему Молдовия поставляет в Израиль Molotov cocktail? — широко раскрыл глаза Джордж. — Вам что не хватает оружия?
— Оружия хватает, — сказала Тамарочка, поправляя погон, — а водки нет.
— А, была не была, наливай, — сказал дед.
— Ты был прав, Костя! — пробормотал, осушив стакан, Джордж. — Это Molotov cocktail.
— Абба, — заплетающимся языком обратился он к хозяину, — у нас в Америке самый популярный алкогольный напиток — это пиво, в России — пьервач, а у вас в Израиле?
— Мы пьем вино уже пять тысяч лет, еще с добиблейских времен, но сегодня, несмотря на жуткую жару, самым популярным напитком стала водка.
— А знаешь, профессор, почему? — спросил дед.
— Нет, — честно ответил Джордж.
— Потому что она кошерная по определению. А значит, хороша для организма.
Абба намек понял и разлил водку по рюмкам и стаканам.
— Лехаим! [12] — сказала Фрида.
— Это что? — уточнил дед.
— За жизнь! — перевел Абба. — Мы пьем за жизнь, потому что все эти пять тысяч лет находимся на грани между жизнью и смертью.
— Лехаим! — сказал дед, вставая.
Это было последнее, что Джордж запомнил.

____________________
6 Извините (иврит).
7 Да? (иврит).
8 Новый репатриант? (иврит).
9 Субботнее приветствие на иврите. Дословно — "мир субботе".
10 Сделано в Молдове (румынский).
11 Коктейль Молотова (английский).
12 За жизнь! (иврит).




 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.