Лимонов и смерть — несочетаемые сочетания: слишком избыточно в нем было жизни, бунта, живого неистовства; слишком спешил, казалось, хотел успеть поучаствовать во всех войнах, записать все, что пережил…
Стихи (а сейчас мне хочется говорить о Лимонове-поэте) его выкраивались из бумаги простоты: залитой харьковскими окраинами в той же мере, в какой эссенцией обэриутов, и, вероятно, Хлебникова, которого почитал крупнейшим поэтом века — прорывшим словесные ходы на много столетий вперед.
Смерть появлялась в стихах Лимонова: без брутальности и экзистенциального окраса: как-то так:

…будто в этот излом морщины и предстоит кануть, когда придет время…
Или так:

Все, переходящие подростковый возраст и приступающие жить дальше, наполовину мертвы; всех сотрясают мысли о смерти: даже тщательно скрывающих это…
Простота поэзии Лимонова обманчива: изломы ее сверкают тайной, каковая не подлежит разгадке, как не подлежит ей и смерть.
Проза сильно проезжала по стихам Лимонова: сильно, всеми колесами, всею властью: прикоснувшись к которой он получил изрядное признание…
…и все равно — Лимонов не очень ассоциируется со смертью, только с жизнью, в том числе и с поэтической ее областью…