Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 10 (162), 2018 г.



Леонид Скляднев.
"Цыгане"



М.: "Вест-Консалтинг", 2018

"Цыгане". Сколько ассоциаций к этому слову! Русские цыгане тесно связаны с русской литературой и фольклором. Леонид Скляднев написал книгу современную, но читателю ограниченному она покажется куцей романтической историей, тогда как людям с более-менее солидным багажом — повестью о сущности России. Цыгане у нас с незапамятных времен ассоциировались со страстью, творчеством и — увы — страданиями.
На обложке — кот и красивая девушка. Начнем с кота. О кошках нам, кажется, известно практически все. Но понимаем ли мы их? Они-то нас "считывают" за доли секунды: к хорошим льнут, на плохих огрызаются. Так и в этой повести дикий, кусачий кот Васька покорно мурчит под руками Зоиньки, но готов вцепиться в Клавдию. Зверя-то не проведешь, интуиция у них такая, что людям и не снилась.
"Мелодрама времен перестройки" — авторский подзаголовок — намекает на роковую развязку. Кроме того, автор призывает читателя не приставать с ножом к горлу, допытываясь, случилась ли эта история на самом деле или является художественным вымыслом: "Писателево ли это дело — доказывать! Пусть себе прокурор с адвокатом в суде доказывают — их, волков, ноги кормят. А писатель, он только, в меру отпущенного ему, показать может. А уж там, кому дано вместить слово сие — да вместит. И потому махнешь рукой и с горечью в привычно ноющем сердце молча садишься за стол — писать". Но ведь давно известно: величайшими грешниками обычно называют себя святые, а те, кто на всю ивановскую кричат о своих подвигах, на поверку оказываются пустыми, как мыльные пузыри… Впрочем, поверим автору и не будем докапываться до истины.
Зарождение "цыганской темы" связано с появлением в литературе образов цыган как особого типа персонажей. Цыганка всегда — "экзотическая возлюбленная". Нездешняя. Другая. Вот и главный герой в ступоре от нежданной встречи: "Иннокентию Николаичу казалось, что он либо спит, либо бредит. "С ума ты меня сводишь, Зоинька", — прошептал он, когда она отстранилась от него. "А ты как думал? Мы, цыгане, люди злые, — с шутливой заносчивостью сказала она и потянула его за руку. — Ну, идем на Волгу скорее"".
Образ цыганки в русской романтической литературе — это образ яркой красоты, поскольку общий принцип поэтики романтизма отрекается от обыденного и прозаического, обращаясь к иррациональному, "сверхчувственному". Зоя, бесспорно, "оттуда", из позапрошлого века: "девушка и смотрела на него лукаво‑насмешливо огромными каре-зелеными глазами, которые казались светлыми на ее смуглом, немного скуластом, лице с чуть впалыми щеками и тонким, с легкой горбинкой, носом. Чувственные подвижные губы ее крупного рта разошлись в легкой улыбке, приоткрывая ряд жемчужных зубов. Пышные волосы иссиня-черной волной спадали на тонкие девичьи плечи и небольшую, но правильной формы, грудь, обтянутые красивым черным платьем. В ушах — большие серьги в виде тонких золотых колец". Эта красота не противоречит миру, а является его частью, такой же неприкаянной, чужеродной — в своем клане, как и главный герой с незаконченным высшим и статьей за спекуляцию — среди местной интеллигенции.
Обратная сторона медали в том, что цыгане в европейской культурной традиции известны как воры. Само обозначение этой народности соотносится в массовом сознании с гаданием, наркобизнесом, мошенничеством, попрошайничеством. Читателям распространяются утверждения о низком уровне образования и гигиены цыган, о магической силе цыганок, их виртуозном владении картами, многими гадательными практиками. Но эта героиня — особенная. Она студентка, любит читать, а жить предпочитает свободно и честно (в противовес отцу, который "дела крутые делает, аж страшно"): "…я папе сразу сказала, мол, никакого Гриши, и пошла в университет учиться, на филологический. Отец спросил: "На кой это? Что ты с этим, девка, в жизни делать будешь?" А я говорю: "Ничего не буду делать, что вы тут делаете. Выучусь, сама буду жить, работать буду. И жениха себе сама найду. Такого, какого мне надо"".
Вот и встретились двое, и оба они — не от мира сего. Пушкин вспоминается рефлекторно: непостоянство кочевницы, страсть, измена… Но и тут у Скляднева — все наоборот: звенят-переливаются в ушах главного героя простые и мудрые слова Зоиньки: "А любить всегда так надо — как будто в последний раз. До самой капельки вылюбливать".
"Так не бывает", — захлопнув книгу, ухмыльнутся одни. "Только так и бывает", — возразят другие. Если жить — то в полную силу (а не как Иннокентий и Клавдия), сердцем, а не умом. В этом отношении сказка — не только ложь, но дар ценный и весьма поучающий.
Отличительной чертой творчества русских писателей является тот факт, что они не только дарят читателю новые сюжеты и истории, но и переосмысливают вместе с ним старинные предания и легенды. Не вечный ли сюжет взял за основу своей повести Леонид Скляднев? "Суламифь" не забыли? Любовь дает нам силы, чтобы выжить, но как часто у нас не хватает сил, чтобы сберечь ее от смерти.
В этой книге вместо всесильного царя — смятенный Иннокентий Николаевич. Любовная история без трагедии — разве ж это по-русски? Любимый центральным персонажем Бердяев — мыслитель, не устававший возвещать о драгоценной человеческой личности и пророчествовать о ее судьбе. Только вот Россия перестроечная от социалистической идеи отмахнулась, к гуманистической даже не приближалась, и на ее просторах жизни человеческой — грош цена. Это русская традиция. Не все сказки заканчиваются хэппи-эндом. Леонид Скляднев написал сказку страшную, в лихих 90‑х именуемую словом "беспредел".
Стихи Иннокентия Николаевича — это ж, по сути, "Песнь песней". А про любовь иначе и не скажешь. Когда мы читаем песнь Соломона, наши сердца становятся чище, и мы острее начинаем понимать всю гнусность того соблазна, который подталкивает людей к неверности. В том искушенном мире, где живем мы с вами, отношения между мужчиной и женщиной воспринимаются зачастую как нечто утилитарное: поели, поспали, нашли кого-то для других потребностей. Измена — это так, плюнуть и растереть. Любовь… какая такая любовь, жить надо как все живут… Все бы ничего, но вот она, горемычная, вспыхивает, и никуда от нее не денешься, и как гласит народная мудрость, не выбросишь в окошко. Так появляется Суламифь, так — из ниоткуда — врывается в жизнь Иннокентия Николаевича (кстати, это имя в переводе с латыни означает — "невинный") красавица Зоинька. Другая. Чистая, светлая. Даже ее имя переводится всеобъемлюще — Жизнь.
Должна ли она была погибнуть? Непременно, в России ведь живем. Счастье у нас не приживается. Русскому человеку стыдно быть счастливым. Назовете ли вы навскидку хоть одно произведение классической русской литературы со счастливым концом? Таковые имеются, но как исключение из общего правила. Недаром через всю повесть проходит увлечение Иннокентия Николаевича творчеством Бердяева. Русская душа, по словам этого философа, представляет собой сочетание разнородных сущностных начал: "неисчислимого количества тезисов и антитезисов" — свободы и порабощенности, революционности и консерватизма, новаторства и инертности, предприимчивости и лени. От себя добавлю — счастья и несчастья. Нельзя нам радоваться, не мучаясь. И любить — во всю мощь, без оглядки, как в последний раз. А посмеешь — не дадут. Затопчут. Но осмелиться, по-моему, надо. Повесть Леонида Скляднева, трагическая, безотрадная, говорит о том, что однажды познавший свет уже не в силах зажить по-иному. Она будет необходима нам всем, пока в этом мире присутствует — такая хрупкая и короткая — возвышенная человеческая любовь.

Ольга ЕФИМОВА



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.