Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 05 (157), 2018 г.



Александра ПЕТРОГРАДСКАЯ
Великий Атала – царь Атлантиды

В 2018 году в издательстве «Вест-Консалтинг» вышла книга прозаика из Санкт-Петербурга Александры Петроградской «Великий Атала — царь Атлантиды», которая очень быстро стала бестселлером.
Сегодня, с любезного согласия автора, мы публикуем фрагмент из этой книги.

Редакция



ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
АТАЛА + ГААЛЛА = СОЛНЦЕ

Гаалла ждала царя. Ей не спалось. Она чувствовала, что мужу угрожает опасность и там, где он находится сейчас, ему приходится нелегко. Гаалла всегда знала все мысли Аталы. Все эмоции, возникающие в его душе, становились и ее эмоциями. И потому она свято верила, что их любовь возникла в миг зарождения Вселенной, а их сердца создала энергия солнца, и пульсируют они в такт с могучей звездой. Но Гаалла, как ни старалась, не могла понять одного: по какой вине или причине жители Солнечного Королевства однажды покинули Родину и стали жить на созвездии Лебедя? Официальная версия этой космической истории носила туманный характер, а мифы, складывающиеся вокруг нее, были один сказочнее и таинственнее другого. Гаалла любила поэзию, много читала и сама нередко бралась за перо.
— Если Солнце скрывает истинную причину грандиозных событий, стало быть, тому есть очень серьезные основания, — решила она. — И в обилии вариантов кроется ключ к сердцу этой гигантской загадки — космосу и роли человека в нем.
Гаалла вернулась к действительности: к ее взаимоотношениям с мужем, который был теперь далеко и неизвестно чем занимался, что претерпевал.
«Видимо, случилось что-то серьезное. В противном случае муж был бы уже дома. Он не сказал мне правды, истинного положения дел. Почему?» — с тревогой думала она.
Когда Атала пытался что-то скрыть от нее, чтобы понапрасну не тревожить, она знала, что именно хочет скрыть ее муж. Нет. Ничего преступного! Атала был верен Гаалле. Гаалла была верна и предана Атале. Даже в мыслях она никогда не допускала измены. Любовь с первого взгляда длилась у них и «не знала убыли и тлена». Любила ли она Аталу? Конечно! С ним она была счастлива как жена, счастлива как мать их детей и испытывала чувства восхищения и гордости супругом — царем атлантов. Муж же, в свою очередь, восторгался ее красотой и бережно относился к ее душе. Она отвечала ему взаимностью и никогда не огорчала лишними рассказами о перипетиях, неизбежно возникающих в хозяйстве их царского дома и при воспитании детей.
Супруги не раз говорили между собой о том, как нелегко жить среди чужого народа, на чужой планете, вдалеке от родины, в непрочном теле из мяса и костей, когда при неосторожном глубоком порезе можно истечь кровью и умереть. Атала правильно считал, что Гаалла, склонная к состраданию и сопереживанию чужого горя как своего, способна заболеть, и, оберегая, частенько скрывал от нее ситуации войн, возникающих на острове. Но с детьми царь проявлял строгость на грани суровости.
— Мальчиков нужно воспитывать воинами духа, потому что в этом мире переизбыток опасностей и бродит, захаживая в дом каждого, выискивая слабых, вирус зла! — любил повторять он.
Гаалла хотя и соглашалась с мужем, но в глубине сердца страдала. Воспитанием и обучением сыновей занимались мужчины: их отец Атала, Главный Жрец Бога Солнца Аты Великий провидец Рахана и врач-архитектор Хеммур. Кару — брата-близнеца отца — дети сторонились и умолкали всякий раз при его появлении. Нелюдимый, замкнутый в себе Кара вызывал у них чувство тревоги. Тяжелый пристальный взгляд серых дядиных глаз нарушал веселое утро их жизни, точно грозовая туча, вестница шторма и непогоды. Дядя не настаивал на тесном общении с царскими сыновьями и обходил стороной их спортивные игры под лучами солнца, их занятия музыкой, арифметикой, геометрией и литературой. В особенности избегал он разговоров о великой Причине и божественной магии — вопросов, интересующих пытливый детский ум. Гаалле, напротив, редко позволялось присутствовать, и она страдала от того, что мало видит детей. Часы общения сводились ко времени вечерних застолий, которые плавно перетекали в «музыкальную шкатулку дворца» — так прозвали гостиную с находившимися в ней большой коллекцией музыкальных инструментов и камином. Все с замиранием сердца ждали этого часа, чтобы вновь и вновь наслаждаться пением царя и звучанием его лиры. Магия поющего Аталы очаровывала, и слава музыканта и певца, победившего своим искусством гигантского Льва, росла и ширилась, переплывала моря и опережала его славу воина. Множество высоких гостей, желающих стать свидетелями чуда, прибывало в столицу Атлантиды и спешило быть принятыми во дворец.
Долгими зимними вечерами, когда на небе высыпают звезды, когда огонь в камине парадного зала дворца атлантов высоко поднимает языки пламени, затаив дыхание и прикрыв горделивые веки, слушают Аталу собравшиеся тесным кругом князья и славные воины, обняв за плечи красавиц-жен. Большой лев неподвижно сидит у ног царя, внимая искусству пения. Потом зверь гостеприимно обходит слушателей и осматривает дары, привезенные ими в качестве благодарности за высоту испытанных чувств, доселе неслыханных и неизведанных.
Подвиг Аталы, усмирившего дикого зверя, превосходящего в силе любого другого льва, так пришелся по сердцу атлантам, что стихийно породил обычай больших торжественных соборов и малых посиделок из любителей музыки и людей, готовых их слушать. Лучшего исполнителя ожидали народное признание и пиршественный стол. Так на острове появились учителя музыки, а затем возникли музыкальные школы. Хеммур и Рахана, однажды посовещавшись, изваяли Сфинкса — гигантскую статую с телом льва и с головой царя, за плечами которой руками очарованных атлантов был возведен Храм Искусств.
— Как же многообразна наша жизнь на чужбине и как она сложна и непредсказуема! — всплеснула руками Гаалла. — Особенно было тяжко первые два года. Все это время экипаж «Атланты» жил на корабле, пока не построили Дворец и святилище. Но солнечный бог Ата хранил и берег своих детей. Прошло немного времени, и три величественные постройки возвысили сахарные стены на самом высоком горном плато острова. У людей замирали сердца, и восторг охватывал их души, когда они становились свидетелями восхода второго солнца в небе — блеска большого Алмаза на вершине пирамиды и величественного сияния Обелиска Аты — белого кристалла, и то, как алмазные грани обоих преломляют солнечные лучи, и как встает радуга над всем островом Атлантиды.

Гаалла легла на спину и погрузилась в воспоминания.
— Атала работает день и ночь. Быть женой царя — значит находиться в одиночестве чаще, чем этого хотелось бы мне, молодой красивой женщине. Но иногда, когда становится особенно тяжело и грустно быть одной и мое лицо начинает одлицетворять мировую скорбь, царь, видя это, тут же оставляет все дела, и мы отправляемся вдвоем бродить по нехоженым лесным тропам. О, какое это чудное время! Мы слушаем пение птиц, пьем воду из чистых горных ручьев, едим сладкие ягоды. В такие моменты мы наполняемся преизбытком радости, и наши чувства возрождаются. Однажды Атала пригласил меня в путешествие на большой нарядной лодке (дар жителей своему царю), и мы провели на воде незабываемый день. Муж завершил удивительный по его словам труд жизни — «Поэму Любви».
— Спой, Атала! — попросила я. И он запел. Магия его голоса остановила во мне суетный бег времени, и мое дыхание замерло. Слезы нежности и восхищения переполняли меня, и я внимала, позабыв опасность, подстерегающую человека на каждом шагу. Но всему всегда наступает конец. Атала умолк. Я нехотя открыла глаза и вздрогнула. Одинокий утес, отполированный до антрацитового блеска гигантскими волнами океана, возвышался над зеркальной поверхностью вод. Ни деревца, ни единого кустика — лишь чайки, пронзительно крича, пролетали мимо. Будто обугленная огнем возмездия, голова низвергнутого титана в нераскаянной гордыне своей глядела на меня и насмехалась над моим счастьем, над моей радостью. Я невольно съежилась и отпрянула. Атала нежно обнял меня.
— Смотри! — сказал он и простер руку, в которой сверкал, отражая солнце, алмазный жезл царя. Тонкий, как лезвие лунного месяца, луч выскользнул из него, и на каменном лбу лысого остова один за другим стали вырисовываться знаки. Я, как завороженная, шептала:
1 + 1 = 1 = АТАЛА + ГААЛЛА = Солнце
Я не верила глазам своим. Эта формула, будто написанная цветными мелками на классной доске, живо напомнила мне годы юности, любящих родителей, родную планету, легкость во всем теле и беспричинную, бесконечную жажду счастья. Все в одну минуту вдруг показалось безвозвратно утраченным. Но я улыбнулась. Рядом был Атала — прекрасный и любящий.
Редкие счастливые часы вдвоем. Каждый день Аталы строго распределен, начиная с минуты пробуждения и до того, когда он, утомленный переживаниями дня, ложится на ночной отдых. Только одна женщина имеет право прикасаться к нему. Я щедро лью мирру и розовые масла на его тело. Так я устраняю чужие запахи, осевшие на него за день, и прогоняю прочь враждебные мысли. Нежными поглаживаниями и легкими прикосновениями, постепенно усиливая растирания мышц спины, плеч и рук, я плавно опускаю ладони вдоль его позвоночника и освобождаю стальные мускулы бедер и голеней от накопившейся усталости, а затем начинаю действительно колотить и энергично массировать все участки могучего и роскошного тела царя атлантов.
В ранние часы утренних сумерек Атала встает и записывает мысли на плотной ткани, либо сшиваемой им затем в бруски, либо сворачиваемой в большие и малые свитки. Он гениально изобрел способ производства этих листов. Листья винограда, древесные волокна и семена диких растений замачиваются в придуманном им специальном растворе, пока они не станут однородной массой, которая выливается в формы, прессуется, и освобожденные влажные листы затем высушиваются на жарких солнечных ветрах. Книга священных Таинств и Ритуалов, Книга Знаний, Книга Законов, Книга Молитв, Календарь Лунный и Солнечный. Конечно, в большинстве своем они возникли как результат совместных размышлений братьев: пророка, зодчего, сновидицы и меня — его жены. И только одна книга — «Поэма Любви» — само Солнце. Десять страниц из чистого золота. Сакральная и, по сути, детская формула ее по моей просьбе записана на Обелиске Аты. Золотой треугольник вершины несет, как корону, ее алмазную тайну. О, лебедь, о, родина, о, золотое сердце Аталы! О, страшная миссия наша…
Царица атлантов — я провожу с мужем ритуалы и обряды главных торжеств Атлантиды. В праздник Возрождения Солнца — в День зимнего солнцестояния — в предрассветной тьме начинается таинство Мистерии Плавания в Страну Солнечного Королевства. «Садятся муж и жена в лодку Аты, чтобы очистить сердце свое присутствием Бога, следуя путем праведных в страну Вечного Сияния, воздавая хвалы Славословий и Благодарения, исполняя желания Сердца Единого». Трижды царь и царица обходят Обелиск Аты, произнося эту молитву, и трижды делают омовение рук и лиц своих огнем алтаря, стоящим у его подножия. Участники таинства, призванные пройти обряд Посвящения, следуют за царской четой в полном молчании. Затем Царица вручает Белую Розу и Серебряную Лодочку, тогда как Атала надевает каждому участнику таинства амулет в виде Золотого Сердца, чтобы душа, получившая Знание, помнила о своем Предназначении и духовной родине. Далее наступает час принятия священного напитка — нектара Аты, — и в завершение люди уносят с собой частицу огня с алтаря праздника, поместив его в подаренную царицей лампадку-лодочку. В этот момент Солнце восходит на горизонте, и вспыхивают Алмазы Обелиска и Пирамиды, и раздается Песнь Феникса, прилетевшего во тьму мироздания, чтобы огнем жертвенной Любви разрушить оковы Смерти. Так проходит ритуал главного праздника атлантов — Возрождение СолнцаАты. Дерево Любви, Пирамида Огня, Алмазы диадем, вступающие в резонанс с Большим алмазом Пирамиды и Обелиска, Жезл царя, Лабиринт, Лодка, Лестница Бога и Золотое Сердце — ключевые символы нашей миссии. Атала долго разрабатывал теологию совместно со мной и братьями. Учение Золотого Сердца, созданное нами, согласуется с традиционным Учением межпланетарного Братства, но неизбывно несет на себе индивидуальный окрас родины созвездия, налагаемый на структуру души ее миссионеров. Места приложения усилий тоже оказывают влияние. Измененные пространства и время, волны Вселенной, несущие лодчонку отважных путешественников по гигантским гребням вод мироздания. Это как Сотворение мира заново. Интерпретация сакрального знания в новой среде требует колоссальной энергии.
Форма, материал храма, его пол, стены, потолок и главное, его алтарь — все глубоко продумано и точно рассчитано. Огонь — символ Дома Вечного Сияния — мы поместили точно в середине мозаичного круга пола, занимающего центральную ось храма Аты, являющего собой модель закручивающейся и сужающейся к центру спиралевидной ленты, образующей кольцо времени — Начало и Конец. Мир — лабиринт, вступая в который, путешествующая по нему душа обязана возвратиться к истоку своего рождения. Лабиринт заполнен знаками пиктограмм и чудовищ, означая собой формы препятствий на пути испытуемого и ключи, дающие силу их преодолеть. Главная цель плавания в лабиринте времени — сердце. Оно должно стать солнечным, золотым!
На рассвете я иду к священному огню нашего дома, расположенному во дворце. Я кладу освященные молитвами сухие поленья на его алтарь и провожу литургию Солнцу. Курение фимиама, Славословие и Благодарение Творцу миров завершается Клятвой Верности царицы Солнцу и его солнечным энергиям, действующим во Вселенной.
Атала принимает завтрак в своем рабочем кабинете. Так он сосредотачивает мысли для предстоящего дня. Атала равнодушно относится к чрезмерности во всем. Любя и ценя красоту, он строго блюдет себя от избытка роскоши. В его комнате нет излишеств, как и в том, что он избрал себе в одежду царя. Она лаконична: это большие прямоугольные куски ткани, сшитые по обеим сторонам. Их цвет варьируется и символичен. Сильную талию Аталы стягивает золотой пояс со свисающим на короткой цепи массивным клинком в серебряных ножнах. Когда царь идет быстрым шагом, то слышно, что мирный правитель вооружен, и не только одной силой мысли. На время торжеств Атала надевает поверх праздничной белой или голубой одежды широкий золотой воротник со вставками из драгоценных камней. Узор воротника представляет копию рисунка лабиринта храма Аты. Голубой шлем, красиво облегающий его голову, с надетым золотым кольцом поверх диадемы и алмазом посредине — магический убор, в котором мы прибыли на остров. Он служит короной царя атлантов. Я ношу такую же корону и люблю, когда мы вдвоем с ним появляемся в наших голубых шлемах царя и царицы народа Атлантиды.
У Аталы есть несколько талисманов. Один из них — старинный стальной клинок, который днем он носит на поясе как оружие, а на ночь кладет рядом в изголовье. Лезвие его никогда не тупится, а он сам не ломается и не ржавеет. Это подарок отца Аталы, ставший особо ценной реликвией. В комнате царя висит на стене лира, привезенная с родины и принесшая ему славу исполнителя. А рубиновый медальон на груди — произведение ума и сердца самого Аталы.
Гаалла задумалась. Перед ее взором ожило одно потрясающее воспоминание. Однажды Атала разбудил ее посреди ночи. Она накинула на плечи шаль, и они долго шли по спящим комнатам дворца. Ночная стража расступалась в почтительном благоговении возле каждой двери. Миновав последнюю, они остались наедине со всем мирозданием. Гаалла посмотрела вверх. Тонкий серп новолуния, как осколок зеркала, разбитого ужасом ночи пред могуществом настающего дня, таял в синеве неба, и глаза звезд, медленно закрываясь, меркли. Здание храма, окутанное сумерками утра, было нежно-голубым и спало, а большой алмаз золотого треугольника пирамиды начинал чуть розоветь гранью, обращенной к востоку.
Священная роща встретила их скрипучим приветствием старого великана — дуба предсказаний, — и его поддержала развесистая крона липы, издав из дупла своего похожий возглас. Атала поднял почтительно обе ладони вверх. Ворон — птица вещая и недобрая, — шумно хлопая крыльями, вылетел из вековечного сна лохматой ели. Гаалла проводила его взглядом. Ворон высоко взмыл, а затем камнем ринулся вниз на вынырнувшую из густой листвы голубицу и стал преследовать ее, в панике кружившую и часто хлопавшую крылышками. Гаалла в ужасе взмолилась. Ей передался страх голубицы. Сильный ворон стремительно настигал жертву. И тут, словно молитвы царицы были услышаны, появился голубь! Он летел выше преследователя и не отставал, в чем явно чувствовались угроза и вызов. Ворон не ожидал такой внезапной помощи. Он быстро оценил сложность ситуации, неожиданно передумал и метнулся черной стрелой в дремучую тишину еловых веток. Голубки, радостно касаясь друг друга крылышками, полетели за крышу Дворца. Гаалла облегченно вздохнула. Атала, наблюдавший сцену с напряженным вниманием, весело рассмеялся и нежно обнял плечи жены.
— Сначала я почувствовала ни с чем не сравнимое благоухание. На крохотном зеленом островке, окруженном прозрачными водами миниатюрного озера, росло странное Дерево. Это был бело-розово‑голубой Шар, который был будто привязан к стройной ножке ствола. Цветущая крона дерева казалась невесомой, готовой вот-вот взлететь как облако и растаять, словно ночной сон.
— Это Дерево Любви! — тихо произнес Атала. — Я вырастил его для Тебя, Гаалла. Оно напоминает мне деревья созвездия Лебедя. То, под цветами которого я впервые поцеловал тебя.
Спустя три месяца Дерево принесло душистые и румяные плоды трех видов. Из косточки одного — золотого, будто солнце, сладкого, как первый поцелуй, а по форме напоминающего миниатюрное сердечко — Атала сделал медальон. Он оправил косточку в большой, с грецкий орех, рубин, придав и драгоценному камню форму человеческого сердца. Створки медальона раскрылись, и на одной из них я увидела свой портрет, написанный Хеммуром, а на другой сияла знаменитая Формула Поэмы. Я поняла, что это настоящий шедевр, и поблагодарила, но опечалилась не на шутку, потому что захотела точно такой же для себя, но с портретом мужа. Я задумалась. Просить мне казалось невежливо. Печальная, я побрела в храм и вознесла жертвы благодарения. Поздним вечером, не застав жену в доме, взволнованный Атала пустился в поиски и, увидев меня в роще, одинокую и грустящую, глубоко расстроился. Выяснив причину, он весело рассмеялся.
Ровно через три дня я имела желаемое. С тех пор наша любовь, как Дерево на острове, цветет, благоухает и приносит плоды — счастье и верность, — и мы не расстаемся ни друг с другом, ни с рубиновыми сердечками и свято верим в волшебную силу наших талисманов.
Гаалла некоторое время блаженно улыбалась, но вскоре вновь вернулась в тревожащее ее настоящее.
«Царь не сказал мне, что отправляется в военный поход!» — подумала она с тревогой. Были, конечно, волнения и столкновения с жителями в начальный период, когда братья стояли у истоков создания государства. Случались и кровавые войны с завоевателями, нападавшими с моря на многочисленных кораблях, но обладателям волшебных жезлов ничего не стоило вызвать силу молний и поджечь флот неприятеля, будто сухую солому. Это действовало отрезвляюще на желающих полакомиться плодами Древа, завладеть алмазами вершин и другими трофеями.
Гаалла задумалась. Она обещала сегодня в полдень принять послов. Вчера вечером прибыло на остров несколько купеческих кораблей. Царица почувствовала, как у нее засосало под ложечкой и на сердце заскребли кошки.
Ветер! Страшный ветер. Три дня он все воет за окнами дворца. Свирепствует, срывает листья с деревьев и швыряет охапками с песком и пылью во все стороны, забрасывая гуляющих на острове гостей, как сумасшедший. Ночами он стучится в стены, сердито колотит в двери Дворца, проникает косматой тенью в мою спальню и ходит по пятам, выдавая себя то шорохом, то опрокинутой разбившейся вазой, то внезапным холодом на плечах.
«Что бы это могло означать? — подумала она и закрыла глаза, прислушиваясь к внутреннему голосу. Она села в позу медитации. — Ветер, ветер! Неужели? — подумала она. — Нужно позвать Ричату!»
Тяжелые предчувствия тревожили ее сердце. Дело в том, что о красоте Гааллы у народов земли одна за другой слагались легенды. Короли и витязи дальних стран не раз пытались силой захватить остров в желании похитить царицу атлантов. Вот и сейчас, не прослышав ли об отсутствии царя и под видом купеческой миссии прибыл к нам незнакомый гость? Гаалле показалось, что, увидев ее красоту близко, он воспылал страстью еще сильнее и укрепился в своем дерзком, преступном намерении.
Поздно вечером, когда ночь опустила свой звездный покров, когда во дворце играла музыка и царило праздничное настроение за накрытым столом в честь прибывших гостей…
Князь Конрад предложил Гаалле испробовать чарку его вина.
— Это настоящий жемчуг! Вы растворитесь в блаженстве! Вкус вина заставляет забыть все горести мира. Старых оно делает молодыми, а прекрасным женщинам дарит веселье и чарующий аромат.
Гаалла сделала маленький глоток. Ей вдруг захотелось забыть грусть, тревоги опасения и одиночество. Атала отсутствовал уже более полугода, и разлука для нее стала тяжким бременем. Хотелось, чтобы не болела голова от страшных мыслей, хотя бы на короткое время вечера с гостями.
— Каплю, Конрад, только каплю, — потребовала пленительная соседка Гааллы Ричата.
Конрад с секундным колебанием наполнил до половины кубок жрицы. Та пригубила бокал и резко отставила его в сторону.
— Это очень редкостное вино. Ему вчера исполнилось сто лет. Верите? Прекрасная дата! Выдержанное в темном и прохладном подвале замка моего отца — могущественного короля народа каримов, оно творит чудеса! — сказал он, будто не заметив движений Ричаты, но зорко оглядел пространство вокруг и внимательно посмотрел в глаза Провидицы.
Ричата натянуто улыбалась и говорила что-то на ухо царице, предупредительно трогая ее за руку. Но Гаалла не слышала слов. Она подняла кубок так высоко, что зазвенели браслеты.
Прекрасная доверчивая Гаалла не помнила, как заснула. Она провалилась в сон. Голова ее закружилась, веки налились свинцом и не хотели открываться. Вокруг приторно пахло ароматом неизвестных цветов и растений. Царица застонала. Она почувствовала, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой, а кровать под ней раскачивается из стороны в сторону. Когда она это поняла, тяжелый полог сна снова накрыл ее с головой.
Атала шагал по широким плитам дороги, ведущей ко дворцу.
— Дома. Как сладок запах родного жилища! — воскликнул он со счастливой улыбкой.
Шедшие с ним Хеммур и Рахана поддержали его настрой дружественными возгласами. Громадный лев упруго и деловито ступал рядом с царем, и за братьями двигалась дюжина атлантов‑воинов. Неожиданно Аталу и его свиту встревожил свет, замеченный ими в окнах в столь поздний час. Они переглянулись и ускорили шаг. Лев Гладиус кинулся во Дворец первым и вскоре вернулся крайне возбужденным. Он явно звал людей поспешить за ним.
С порога все заметили в беспорядке разбросанные тут и там вещи царицы, устилавшие путь в ее спальню. Кровать жены оказалась пустой. Атала и его воины бросились на поиски Гааллы, то и дело натыкаясь на слуг. Одни из них беспробудно спали, другие же лежали связанными.
— Царица похищена! Князь Конрад во время пира опоил Гааллу и всех участников застолья своим зельем. После чего все уснули, и многие так и не проснулись более. Их тела ждут погребения, — был получен ответ из уст старого домоправителя.
— Где царица? — угрожающе вскричал Атала.
— Царица, несмотря на мои предупреждения, отведала вина и потеряла сознание, — сказала выходящая им навстречу Ричата. — Я была связана насильниками, и всего несколько минут назад Рахана освободил меня от пут, — и жрица вытянула руки, показывая ссадины и глубокие следы веревок. — Конрад — так назвался злодей — заранее спланировал похищение и все предусмотрел. Его дружина оказалась вооружена. Завязался бой с охраной дворца. Спящую царицу унесли на корабль! — стремительно говорила Ричата. — Но они не могли далеко уплыть. Прошло не более суток после нападения. Поспеши, Атала!
Атала в гневе был страшен. Это случалось с ним теперь все чаще. Но он не стал размышлять по поводу, какое впечатление производит его внешний вид. Надо было торопиться. Захватив с собой лишь оружие и фляги с водой, они бросились в погоню. Пять боевых кораблей с пушками и водометами спустили на воду. Хеммур и Рахана воздели руки к небесам. Тотчас поднялся ветер и надул паруса, а гребцы заработали веслами, усиливая эффект попутного ветра.
— Чье судно первым достигнет противника, тот получит от меня две лодки золота и две серебра! — отдал команду Атала.
Двигались атланты в полной темноте, чтобы враг не заметил издали. Путь им указывали только звезды и луна. К утру, когда солнечные лучи позолотили край небосвода, они настигли похитителей. Завязался отчаянный бой. Пушечные ядра нанесли повреждения и создали панику в стане противника. Хеммур не выдержал и, вынув жезл, направил тонкий луч его на паруса и мачты кораблей вероломного князя. Те, зловеще затрещав, вспыхнули — и стало светло, как днем. Атланты быстро взбирались по сброшенным трапам на палубы врага и, не давая тому опомниться, принимались яростно сражаться. Наконец дорога к главному кораблю, выделявшемуся на фоне остальных размерами и высотой мачт, очистилась. Хеммур направил на него смертоносный луч. Минута — и деревянная основа того заполыхала.
Конрад, выбежавший из каюты, неожиданно увидел перед собой в языках огня лицо Аталы. Испустив страшный крик злобного отчаяния, он бросился на царя с кривым кинжалом в одной руке и с мечом в другой. Атала ждал нападения и отразил его достойно. Ловкий, обладающий большой силой и закаленный в битве с людоедами, он действовал смело и решительно. В нем ожил первоклассный боец, прошедший серьезную подготовку на далекой родине. Конрад действовал, как в горячке, и совсем скоро лишился правой руки, которая перелетела за борт, роняя в темные воды боевой меч. Кровь фонтаном окатила Аталу, а раненый князь с выпученными в лютой ненависти глазами бросился на царя атлантов с кинжалом, но закачался и рухнул, корчась в конвульсиях. Это была агония.
Оставив похитителя умирать в одиночестве, Атала поспешил на поиски Гааллы. Задыхающаяся в дыму, кашляющая и не могущая открыть глаза, она все еще была без сознания. Царь поднял на руки легкое тело жены и, широко шагая по палубе, усеянной изуродованными телами несчастных каримов, беспрепятственно взошел на свое судно.



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.