Гвозди номера № 27 (57), 2010 г.

Наверно проще не бывает,
Когда с деревьев лист слетает.
Круговорот вещей в природе, —
И не о нас все это вроде...

Белье полощется, защепки —
Как воробьи на вешней ветке.
И даль простирана сегодня —
На всем видна печать Господня.

А по-другому как сказать,
Что на душе весна опять?

И по-другому не случится
Лететь за море легкой птицей.

Дороги в лужах, лес вдали —
Как просто все и буднично!
И голубых зрачков Земли
Зиянье перед булочной.

Море, песчаные пляжи,
Солнце восходит в зенит.
Словно в удавшейся краже
День над тобою звенит.

А ветер услужливо-прыткий
В небо листочек взмахнул,
Где стих оборвавшейся ниткой
Над жизнью несчастной всплакнул.

Стволы у лип черны, как головешки,
И прелью влажный воздух тароват.
Так далеко остался ветер вешний,
А веял, кажется, мгновение назад.

И просыпаясь вдруг в вороньем грае,
Вчерашний мир совсем не узнаешь,
Как будто здесь в сквозном сорящем крае,
Вселенский толи помин, толь кутеж.

И не гремят разрывы — только вспышки,
Беззвучно-пестрые на фоне галдежа —
Кусты черемухи, дубки, березы, вишня
Во всем великолепье монтажа.

А воронье кричит как шайка маркитантов,
В обозе армий терпящих разгром;
Прикончивши в остатках провианта,
Еще с отчизны припасенный ром.

Куда теперь, в какие синегорья,
И где квартиры зимние сыскать?
Но далеко до гаваней и взморья,
И небесам еще над весями пылать.

Над полоской темной леса
Там светлее небосвод.
Как известно, и прогресса
Путь к нам с запада идет.

И порою мысль трепещет,
И уносится туда,
Где Венера ярко блещет
И огромны города.

Будто там в обетованной
И загадочной стране,
Жизнь легка и безобманна
В нескончаемой весне.

Всюду музыка и песни:
Стоит только захотеть,
Ты увидишь это, если
Отведешь густую ветвь.

На поляне — Птица-лира,
Звон таинственный цимбал,
И божественного клира
Возносящийся хорал.

Это звуки и созданья
Проектировал Господь,

Верю —
смысл есть в Расставанье
У Летейских грозных вод.

Голубые туманы апреля,
Майских дней первозданная ширь,
Позабытый мотив менестреля
И заполненный звуком пустырь.

Рио-Рита и Мишки улыбка,
Снова хмелем по жилам текут,
И надежды мои не так зыбки
В череде белозубых минут.

Я стою у костра — вроде тот же —
Словно фортку в былое открыв,
Где сквозь времени гиблую толщу
Тот саднящее-знакомый мотив.

Легкий прочерк хлопьев белых
Прямо в конус фонаря, —
Пелена на черных скверах,
Где стоят деревья в ряд.

Две чугунных боковины,
Чем не Чехова сюжет?
С дамой сердца посредине
Поправляющей берет.

Так легко чертить по снегу
Детских знаков ворожбу,
Распахнув пальто, с разбегу
Испытать свою судьбу.

Что нам белые охапки,
Скупердяйство декабря,
С нас ведь тоже взятки гладки —
Не ищите смысла зря.

Снег и легкий пар дыханья,
Челка в капельках воды,
Безглагольность мирозданья,
Где заносятся следы.

Опять Земля в координатах Марта.
Капели звон, стряхнув остатки сна,
Морзянкою по всей вселенской карте:
— Любовь, Любовь, ответьте, я — Весна!

В нежной озими поля весеннего
Свежий воздух еще холодит,
Наблюдаю с утра вознесение —
Трон сияющий в тучах парит.

Бьют лучи в золотые пробоины,
Протыкая клубящийся пар,
Словно блещут доспехами воины,
Отражая небесный пожар.

Вот и будет кому-то знамение,
Или лучик кровать осветит:
От дворца до лачуги радение —
Божий промысел дух веселит.

А вокруг в окоеме все прибрано,
Даже в хляби горит первоцвет,
Под волшебную музыку избранных,
Льющий сверху таинственный свет.

Опять распахнут долгий день,
И небо с перламутром
Так истончило светотень,
Что спутан вечер с утром.
Под ветром белая сирень,
Скамейки в свежей краске,
И каплям падать все не лень
За воротник рубашки.

Какая мощь, какая стать
Стволов невозмутимых,
И сторожит лесная рать
Простор необозримый.

Ах, мне бы деревом стоять,
Столетья вверх тянуться,
Весною каждой расцветать,
Со смертью разминуться.

Иссиня-черное пространство
Над снежным блеском предстает,
И дышит вечность постоянством,
Зовет в заманчивый полет.

А я толкусь перед трамплином,
И проверяю ремешки,
То весь охвачен легким сплином,
А то свободен от тоски.

Среди весеннего сиянья
Как будто целый мир затих.
И странен образ мирозданья
В цветах лилово-голубых.

Здесь с медальона из фарфора
Глядят знакомые глаза.
О том, что, может, будет скоро —
Щебечут птичьи голоса.

Что ж, стопкой водки заглушу
Тоску все не избытую;
Яйцом "вкрутую" закушу, —
Теплом прильнет прожитое.