Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 12 (152), 2017 г.



Анатолий Кудрявицкий.
"Книга гиммиков, или Двухголовый человек и бумажная жизнь"



М.: "Издательство Евгения Степанова", 2017

Смешение речевых стилей — от традиционного до авангардного — отличает эту неоднозначную книгу. В многоплановых текстах стихопрозы — реальность, перемешанная с фантазией, что создает многомерность творческого пространства, в котором поэзия соседствует с философией, а элементы из мира вымысла переплетаются с историческими, библейскими и мифологическими персонажами. Звукопись зауми ("Бабр брал на цугундер, Бибо отдавал зеркально — зерном и лыком...") может быть дополнена афоризмом, встроенным в стихотворный ряд ("...У бесконечной книги нет начала, у высокоцелья — фундамента, есть лишь плотно застроенная черная дыра..."). Кажется, что экспериментируя со словами, Кудрявицкому нравится погружаться в метафизические ребусы и пытаться увидеть "заоблачными глазами... ушедшее и промелькнувшее", "светлоглазо читать подводные таблички знания".
Семантическая завуалированность порой не позволяет воспринимать текст буквально. Почти в каждом стихотворении есть подкладка, параллельные составляющие, которые можно интерпретировать различно. Например, гротескного двухголового человека ("Двухголовый человек и бумажная жизнь") можно рассматривать, с одной стороны, как бюрократа, который на бумаге фиксирует одно, а думает другое. А с другой стороны — это может быть писатель, через определенное время заглянувший в свои забытые рукописи и обнаруживший вдруг, что все написанное им стало ему чуждо и неинтересно. Он переживает разочарование ("...Все, что рассказано, не просто так, а в назидание любителям подсматривать в замочную скважину своей бумажной жизни"). Раздвоение личности фиксирует заглянувшая в контору маленькая девочка. Вероятно, это символ рациональности и пробуждения на какой-то миг от словотворчества, возвращение в реальную, скучную жизнь.
Здесь возможен и третий план, который откроется кому-то еще. Но чем больше подтекста содержит в себе стихотворение, тем оно глубже, объемнее.
Есть стихи, которые убеждают эмоциональным напором, ритмом и музыкальностью. Роберт Фрост считал, что тональность и звучание речи "так же семантичны, как и реальные слова". Исходя из интонации стихотворения, наполненного абсурдистской лексикой, можно домыслить суть. Недаром Бродский сказал о Кудрявицком, что "он описывает неописуемое, и вполне убедительно".

Засмердело газетное, засмердело. Протофекал
закулисный, хрюкосуй косой ус, и в луже —
Влужусел. Первополосно. У племени без
темени есть мужичок с мозжечок. У плода,
где не считаны года, — червячок. У знамени
без имени — мертвячок. А в купательной
слизи внеисторической памяти тем временем
розовочленно заизвивался свежевыползок.

Многие тексты воспринимаются в книге эмоционально-интуитивно. Но в стихах Кудрявицкого есть свое рацио, в отличие от чистой зауми, когда в сообщении преобладает бессмыслица, как, например, в кручёновском "дыр бул щыл". Ритмизированные каламбуры, уводящие в сферу парадокса и переполненные сочными неологизмами, позволяют разгадывать логическое содержание. Иногда логика прозрачна до актуальности.
Злободневность карается иронией или сатирой с помощью уничижающих новоизобретенных слов ("снаружи пустота — непейзаж, непортрет, многооконье"). Или древние персонажи переносятся на фон современной жизни. Библейский герой Иов с ламентациями по телефону к Всевышнему по поводу "жалованья от кесаря" и "цен от лукавого" заявляет о неустаревающих социальных проблемах. Замешанные на "эзоповом языке" невероятные ситуации с убедительными словесными новшествами, в которых обозначены правдивые наблюдения, — и есть те гиммики, то есть рекламные ходы, привлекающие читательское внимание. Но вопрос коммуникативности художественного текста поднимал еще Саша Соколов после публикации "Триптиха". Думаю, что для подобной книги читатель должен достичь определенного уровня, мастерства понимания.

Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.