Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 10 (150), 2017 г.



Андрей Ширяев.
"Случайный ангел"



М.: Издательство
Евгения Степанова, 2016

Вышедший в книжной серии "Авангранды" посмертный стихотворный сборник Андрея Ширяева стоит читать медленно и понемногу. Бесполезно пытаться "одолеть" ее за один вечер. Эта книжечка (меньше сорока стихотворений) обманчиво тонка. Она отнюдь не из тех салонных томиков, которых легко можно "проглотить" и отправляться на поиски новых эмоций.
Погружаясь в поэзию Андрея Ширяева, нужно отбросить читательские ожидания. Прежде всего — не искать удовольствия. То, что читатель получит, соприкоснувшись с упругими строками, не определяется как "удовлетворение потребности", но — чувство причащения, приобщения к чему-то непознанному, могучему, стоящему по уровню развития намного выше тебя.
Андрей Ширяев демонстрирует в стихах высочайший абстрактный интеллект. Все в его поэзии тяготеет к отвлеченным понятиям, он мыслит космическими категориями: свет, планета, даль, вселенная. Женщина — это тоже огромная загадка, если хотите — черная дыра. В приведенном ниже отрывке с материальным миром нас связывает лишь кусочек земли, на котором сушится белье. Совершенно неважно, обвевает ли простынки свежий ветер или они свисают из-под потолка коммунальной кухни, главное — заглянуть за грань воспринимаемого пятью органами чувств:

В далекой дали, за орбитами планет
Танцует женщина, похожая на свет.
А рядом — там, где сушится белье,
Танцует свет, похожий на нее.

О себе поэт высказывался скупо и точно: "Образ жизни — ночной. Ни одна нормальная сова такого не выдержит — сдохнет…" Такие люди, как Ширяев, всегда тяготели к образу жизни, идущему вразрез с окружающими. Им трудно вставать по утрам, они не вовлечены в бесконечные циклические действия по схеме "дом — работа — магазин". Ночь — время свободы, когда тишина открывает свои закрома и, словно из ничего, рождаются мысли, идеи, стихи… Время, когда темнота делится тайнами, священно не для всех, но для избранных. Даже сутки от сотворения мира поэт измеряет ночами:

Новая ночь творения. Медленно и легко
Тает в моем подсвечнике слепок
                                   шестого дня.
В глиняной кружке плещется
                        теплое молоко.
Ночь в астеничном городе,
                        требующем меня.

Сумерки… Потемки… В этом стихотворении, как и во многих других, лирический герой Ширяева всецело поглощен поиском обратной связи с первопричиной. Кажется, будто он — законченный эгоист, однако, им движет мощнейшее желание познать самого себя. Как будто могучая сила постоянно обращает его к темам, связанным с вечными вопросами:

Что остается, Господи?
                        Вброд перейти поток,
В чьей-то случайной комнате
             бросить на стол ключи,
и, упираясь теменем
                        в скошенный потолок,
долго стоять над пропастью
                        выгоревшей свечи.

Немалую часть своих размышлений поэт вербализирует, но о многом умалчивает. Зачем я появился на свет? Ведь не я этого захотел… "Кто я?" — основной вопрос поэта, преследовавший его на протяжении всей жизни, от рождения и до смерти.
Лирический герой Ширяева четко разделяет душу и тело.
Этого человека разрывает драматический парадокс: его психическое тело безгранично, а мировосприятие, наоборот, стремится сконцентрироваться на себе самом, оставаясь глухим к внешнему миру как таковому. Он опасливо утверждает отсутствие смысла в этом сжатом отрезке времени под названием "жизнь":

Мне жизни нет. И смерти тоже нет.
И слишком медленно сползает свет
по стеночке, по выщербленной кладке…
А время — врет, разглаживая складки,
и слепо улыбается вослед.

Зачем жить? На разрешение этой коллизии поэту было отпущено очень мало времени. Поиск смысла жизни — ключевая тема в стихах Ширяева. Иногда мы наблюдаем, как его герой идет от обратного: исчерпав силы, отчаявшись докопаться до первопричины, он впадает в богоборчество и практически становится атеистом:

Закон насыщения пропасти. Здесь, у ног,
кончается карта. Край обожжен и скручен.
Когда с тобой слишком долго
                                   беседует бог,
ты привыкаешь, и бог становится скучен.

Леонид Каганов называл Ширяева своим литературным учителем. Литературный критик Андрей Новиков-Ланской отзывался о нем как о настоящем поэте, незнакомом, однако, широкой публике. Того же мнения придерживался известный писатель и литературовед Павел Басинский: "О Ширяеве широкая публика не знала НИЧЕГО. И я не знал. Но теперь, найдя его стихи в его блоге, могу свидетельствовать: Ширяев, в самом деле, был замечательным поэтом…" Странно? Отнюдь. Такие, как Андрей Ширяев, не выносят публичности. Странные, причудливые, они не гонятся за славой. Наиболее комфортное для них состояние — тишина, уединение:

Верни меня в мой пыльный книжный лес,
холодный ангел, девочка, смятенно
ушедшая с отравленных небес
по пересылкам метрополитена.

Симптоматично, что в тексте несколько раз мелькает эпитет "случайный". Лирический герой Ширяева ощущает себя таким — возникшим без достаточных причин, появившийся без оснований. А если так, то стоит ли затевать сыр-бор, имя которому — бесцельное существование под небом голубым? С чувством надвигающейся беды мы читаем стихотворение, давшего название сборнику — "Случайный ангел":

И до поры, пока я не приду на ложе
и не замкнет мне рот железная печать,
я не смогу тебе ни слова лжи, но все же —
                                   учусь молчать.

Когда все сказано, приходит пора умолкнуть. Вечный бой души и тела закончился трагически. Поэт не бросал вызов, но сам себя освободил от рамок плоти, бывшими для него пожизненным заключением.  Остались стихи — пример высочайшей поэзии, победы не столько над бренной оболочкой, но — над самим собой. В посмертной книге, составленной Натальей Крофтс и участниками группы памяти Андрея Ширяева, опубликовано избранное поэта, изначально понимавшего все сущее как единое, неподвластное времени, состояние — всегда.

Ольга ЕФИМОВА



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.