Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 03 (143), 2017 г.



Ольга ЕФИМОВА
ГОЛОВОКРУШЕНИЕ

 



Ольга Ефимова — поэт, прозаик, литературный критик. Родилась в Москве. Окончила экономический факультет МГПУ по специальности "Менеджмент в сфере образования". С 2014 года посещает поэтический семинар С. С. Арутюнова в Литературном институте им. А. М. Горького. Ранее занималась в литературной студии "Жизальмо" под руководством Т. М. Котенёвой-Громан. Участвовала в фестивале литературных студий Москвы в музее В. В. Маяковского (2014). Публиковалась в альманахах "Пегас", "Золотое сечение", журналах "Дети Ра", "Цветные строчки", "Зинзивер", "Зарубежные записки", в газетах "Литературные известия", "Поэтоград". Живет в Москве.



*  *  *

Унеси меня, первозимье,
Тройкой борзою — в полдень синий.
Дернут кони — вопьется в спину
Старой памяти древесина.

Визг полозьев, жемчужный веер...
Год назад. Подъезд. Индевея,
На мысочки, дрожа, как заяц,
Встану, губ голубых касаясь,
Будто вылитый в бронзе аист...

Прижимаю к груди колени,
Словно плеткой побитый пленный
Гнется в погребе ледяном.

Рысаки первозимья в пене.
Пополам с бирюзой нетленной
Утро злое
Поделено.



*  *  *

либо дождик, либо снег.
либо будет, либо нет.
встала в черепе мигрень:
— здравствуй, сука, новый день.

скрипнул дымчатый рассвет:
— солнца нет и бога нет.
змей шипит в худой груди:
— дерни створку.
выходи.

как в последний оберег,
верю в небо,
верю в снег.



*  *  *

 Декабрь. Двадцатое. Хохот сквозь слезы — Россия больна коллективным неврозом: в огромной стране даже чукчи и ханты доверчиво ждут, как ударят куранты; толпятся у касс — обнимаясь, нос к носу, как будто полгода не ели анчоусов; а кто победнее, тот горькую "пати" дополнит по-русски — бычками в томате.

Надежда повисла тряпьем на флагштоке — авось дураки вдруг починят дороги, и барин, прозрев, наконец, остановит дефолт, нищету, коммунальные войны; а может, проскочим сквозь медное сопло, а может, одернем зарвавшийся доллар; и каждому фрику наш вождь хлебосольный по требе раздаст, вопрошая: — Довольно?

По улицам ходят приличные люди и грезят, как дети, о маленьком чуде: небось нам прибавят три штуки к окладу — накормим друг друга французским салатом.

Увы, не узнать ледяным тротуарам, какие внутри полыхают пожары у дядей хороших, у девок пригожих… там черти танцуют под мраморной кожей. Там яростно плещутся южные вина, хрипит Эсмеральда, стучит гильотина; там рушатся замки низвергнутой власти, принцессу Ламбаль разрывают на части: вот кто-то взмахнул обнаженной рапирой — толпа, как ягненка, хватает кумира, и руки скрутили под гогот свинарок, и чепчик срывают хмельные клошары…

Засуньте подальше свое новогодье: охота блевать от слащавых мелодий, улыбок лежащих на ложе Прокруста…Постойте, очнитесь — не верю, не вкусно! Зловонных петард, конфетти маскарада — не надо, не надо, не надо, не надо! Заветную полночь оставьте в покое… Залезу под елку: зеленая хвоя на час усмирит, словно доза морфина; и, розовый брют закусив мандарином, в бесчувствии кану в другое пространство, где место найдут окосевшим от пьянства…

…С лицом президента, пред огненной печью, мессир плотоядно воркует:
- До встречи.



ДАМА В КЛЕТОЧКУ

Горы в тумане сморщились, отсырели; подняли дыбом липкую седину. Может, рвануть в Шотландию на неделе — в край, где мужчины в юбках ведут войну?

Здесь до зевоты скучен пейзаж столичный, воздух недвижен, люди бегут, пыхтя. Если б деньгу не съела дыра в бюджете… киснет весна, сопливая, как дитя. Зла не хватает, утро — внезапный выстрел: что ты лежишь, глаза приоткрыв едва? Спрыгни с кровати, наспех умойся, вытрись и соберись, родимая, на "ать-два".

Коль поутру в душе бультерьеры бродят, и накатила ярость, как снежный ком, килт оберни вокруг исхудалых бедер. Чувствуй себя, прелестница, мужиком.

Парень в килте суров, словно красный коршун: дикий шотландец ходит весь год босым.
Смотрит, оскалясь, будто в крови прогоркшей воют волынки, словно цепные псы.

Племя твое — МакМиллан: цветастым пледом, нежным щитом на кожу ложится ткань, словно ты в юбке, но… сколько природной силы девичьим ножкам дарит старинный клан! Шаг "от бедра" — лети, каблучками цокай! — горец не дремлет, буйная кровь кипит: в легкой походке слышится хищный топот предков далеких — пиктов, носящих килт.
Мягкая шерсть лизнула сустав коленный — головы кружишь, будто снимая с плеч; ах, эти ножки, длинные, словно клеймор (так называют старый двуручный меч)…

Дамская сумочка, вечный предмет насмешек, стала — умора! — мерою всех вещей; а у тебя на поясе черный спорран — выручит в схватке славный, тугой кошель. Черт подери, не баба, а древний воин; тут не до шуток, минимум — нервный срыв. Ты, красотуля, ярко дополни образ, холод кинжала в правый чулок вложив.

 И нарядившись так, не тяни волынку, томно прищурясь: — Понял меня, мужик?

Бабе под силу в этой житухе свинской

ВСЕ.

Если нет,
обратное
докажи.



РОВЕННА

Ложится роса на траву по колено, идет по росе озорная Ровенна. Сгустилась вокруг тишина голубая, звенит под ногами трава луговая. В бодрящей прохладе рассветного часа над лугом парит молодая неясыть; шальную добычу старательно ищет — попрятались в норы шумливые мыши.

Ровенне шестнадцать. Предчувствием смутным таятся в зрачках ее глаз изумрудных ночные погони средь воинов отважных и подвигов ратных кипучая жажда. На коже озноб выбивает чечетку, но стиснула зубы смешная девчонка: вот-вот рассветет, и природа проснется, и встанет над миром вихрастое солнце.

А рядом друзья топчут стебли тимьяна — принц, чудом спасенный, и бедный крестьянин. Им несколько месяцев пешего ходу до старых и сумрачных стен Камелота. Ровенна мечтает — друзьям на потеху — и видит себя в серебристых доспехах.

"Девицы, — те двое упрямо галдели, — за Круглым Столом никогда не сидели!" Они подмигнули друг другу зловеще: военное дело не жалует женщин. Ровенна бурчит им в широкие спины, попутно срывая цветные люпины (отвар из корней и семян сладко-пряный легко заживляет глубокие раны):

Не женское дело? Ха-ха! Помолчали б! — тяжелые стрелы бряцают в колчане. — Кто скачет галопом, бросая поводья? А кто кабана поразил на охоте? Кто вывел друзей из болотистой чащи? Кто метко стреляет из лука и пращи? Я — дочь кузнеца, с детства крепко держала в умелых руках боевые кинжалы. В деревне родной краснолицая прачка сердито ворчала: "Ровенна, гордячка, дерзит сюзерену — сгниет в одночасье, не девкам бодаться с продажною властью!" Отца погубили, мне надобно скрыться, но что же, весь век жить амбарною крысой?!

…Мы слышали свист одичалого ветра; мы затемно встали, ведомые верой: найдем Камелот, будем — вам не снилось! — бороться за правду, добро, справедливость. Друзей не покину, не брошу дорогу. Смеются? Пускай! Не заплачу, не дрогну.

А там, в Камелоте, могучие бритты… меня впереди ждут великие битвы. Артур, повелитель, посмотрит сурово — прикажет седлать скакуна удалого: Ровенна, вперед, вдохновенно и смело дерись, защищая английские земли.

Презренные саксы! Я стрелы и копья окрашу густой неприятеля кровью… Однажды король призовет — в час неведом — сполна насладиться плодами победы.

И сбудется все, о чем я так мечтала: в торжественной строгости тронного зала Эскалибур славный, эфесом блистая, коснется плеча вороненою сталью. В молчаньи священном пред ним преклонится Ровенна из Бричфорда, истинный рыцарь.

* Иллюстрация:
Виктор Пальмов



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.