|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Гвозди номера № 09 (39), 2010 г.
Ольга Симоненко-Большагина
Из книги "Ветер с моря"
* * *
Мы теряли сердца золотые
в подмосковной траве шелковистой.
И в суглинок родной, как влитые,
Все вошли они. Аста ля виста!
Шли прилично пешком, сутки с лишним,
через Волоколамск на Мытищи.
Наливалась смородина, вишня,
муравей на Москву пер по тыще.
По дороге ежи попадались.
С танк размером, и были поменьше.
С топографией, видно, бодались
швед, китаец, туземец. Кто больше?
Потому окопался здесь ельник,
в блиндаже схоронились березы.
Моросило. Не дождь, а бездельник,
словом, геопоэзии слезы.
Это все что-нибудь означало,
было схожим с завещанной книгой,
что поможет вернуться к началу,
бейби, чика, мучачо, амиго.
* * *
Душа обманута дарами
и азбукою ботанической.
Но если бы ты знал заранее,
чего я так боюсь панически, —
ты не доверил бы латыни
рисунки и глаза девичьи,
где нумибийская пустыня
лежит в объятиях вельвичии.
* * *
Жизнь обводила души смежными
узорами стальных лекал.
Ты бледен думами безбрежными, — у триумфатора лик ал.
Песчано, постно и настойчиво
дышать и не считать потерь,
бессмертья пригубив настой. Чего,
кого страшиться нам теперь?
Того, кто заострил изгрызанный
до музыки свой карандаш,
насквозь безумием пронизанный,
вычерчивал такую блажь:
прямой, как шрамы на запястьях,
короткой как глоток воды,
соединял чертой пристрастья
и наши смешивал ряды.
И то последняя баталия,
где рифмою всему — любовь…
Там то ли в Тибр впадает Алия,
то ли Москва впадает в кровь.
* * *
Ты слушал весну как подсказку —
и голова как шпаргалка.
Но все это старые сказки
весны про любовь. И не жалко
навеки разбитое сердце,
в конце-то концов, ты поймешь,
что жизнь исполнялась, как скерцо
слепым музыкантом за грош.
Что просто безумием было
себя ненавидеть всерьез,
за тех, кого сердце любило,
за все, к чему сердцем прирос.
За то, что орущее племя
бессовестных маленьких птиц
летело булыжником в темя…
За этот репейник ресниц…
За то, что движений небрежность
себе ты не в силах вернуть.
За эту упрямую нежность,
отростком пронзившую грудь!
* * *
Ты знаешь, вспомнился пустяк —
причал в Милютинском заливе.
Вечерний бриз, и чей-то стяг,
и снег не снег, а снежный ливень.
И смех не смех, а все по Фрейду:
и паруса, и звуки рынды,
и джонка вся в огнях на рейде
с далеких берегов дурынды…
|
|