Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 09 (39), 2010 г.



Презентация книги Татьяны Виноградовой

19 марта 2010 г. в Доме-музее Марины Цветаевой состоялась презентация книги Татьяны Виноградовой "Голодные ангелы", вышедшей в серии "Библиотека журнала “Дети Ра”". Вела вечер поэт, научный сотрудник Дома-музея Марины Цветаевой Галина Данильева. "Эти стены, — сказала Галина, — сами по себе помогают поэтам, создают особую атмосферу. А если учесть тот факт, что Татьяна Виноградова родилась и выросла именно в этом доме, причем в той самой цветаевской квартире, многое становится понятным..."

Пятая книга стихов московской поэтессы продолжила как "мифологическую", так и "ироническую" линии ее творчества. На сей раз предметом пристального внимания стали переосмысленные заново евангельские сюжеты, объединенные в цикл "Апокрифы". Из предисловия Е. Мовчан к книге Голодные ангелы": "...Вы пустились в очень трудное путешествие. Отправляясь к тем берегам, надо либо все принимать на веру — и тогда будет тебе и попутный ветер, и штиль, и сплошное сияние, либо — если хочешь попытаться постичь глубину процесса, который начался с Явления нового Бога, — быть готовым к непростым приключениям". Переводчик и литературный критик Елена Мовчан давно и пристально следит за творчеством Виноградовой, и поэтому ее выступление на вечере было ярким и неформальным.

Она, в частности, сказала:
"Не случайно презентация книги Татьяны Виноградовой "Голодные ангелы" проходит здесь, в Музее Марины Цветаевой. Я хочу сказать и еще об одной "неслучайности" — того факта, что Татьяна, родившаяся именно в этом доме, стала поэтом. Я, конечно же, не буду утверждать, что каждый, появившийся на свет в доме, где жил великий поэт, должен непременно стать стихотворцем, но если в таком доме рождается человек с тонкой душевной организацией, то он сможет уловить те флюиды, которые остались и живут где-то здесь, он сможет услышать через десятилетия ту тонкую ноту, что все еще продолжает звучать, ощутить ту атмосферу, которая еще присутствует тут, невидимая обычному взгляду, недоступная простому слуху. Виноградова обостренно воспринимает предметный мир, мир вещей, окружающих человека (это хорошо видно в ее стихах), и те старинные вещи, которые сохранились в этом доме, тоже наверняка имели на нее свое воздействие. Говорится же, что все мы родом из детства.

Я хорошо помню этот район Москвы 60-70-х годов — в те годы я работала здесь, на Поварской (тогда Воровского) в журнале "Дружба народов", и эта часть Москвы всегда казалась мне одной из самых московских. К тому же ассоциировалась с Серебряным веком. Как в Петербурге район Литейного, улицы Чайковского, Таврической, где жили Мережковский, Гиппиус, Гумилев, Вяч. Иванов, так здесь, в Москве, в районе Арбата, Пречистенки, Остоженки бурлила богемная жизнь начала прошлого века. Не думаю, что можно говорить, будто Таня росла под влиянием поэзии Серебряного века и, в частности, арины Цветаевой. Безусловно, она знает искусство Серебряного века и, конечно же, знает и любит ветаеву, а иначе не написала бы очень интересную пьесу о ней, но тем не менее влияния этой поэзии и именно этого поэта на ее творчество я не нахожу. Как не нахожу вообще чьего бы то ни было влияния.

Виноградова вообще человек очень самостоятельный, и я никогда не замечала в ее творчестве (как литературном, так и художественном) следов какого бы то ни было ученичества. Оно самобытно, как самобытна и сама Таня, не поддающаяся никаким влияниям. Я знаю ее достаточно давно, чтобы сделать такое заключение.

Мы познакомились с Татьяной в 1992 году, на почве интереса к Театру (тогда еще студии) на Юго-Западе. Она была совсем юной, еще не окончившей аспирантуру и неостепененной, но уже с высшим (журфак МГУ) образованием. Увлекшись театром, она пробовала себя в театральной журналистике, и, надо сказать, это у нее получалось. Помню до сих пор впечатление, которое произвела на меня ее рецензия на спектакль Юго-Запада по "На дне" Горького. Я тоже писала об этом спектакле, и ее рецензия была интересна мне тем, что она шла от формы — от сценографии и пластической стороны спектакля, что было достаточно необычным для анализа постановки пьесы, отличающейся острой социальностью и ярко выраженным психологизмом. Разговаривать с Таней всегда было интересно: ее образованность и разносторонние интересы заставляли меня относиться к ней не как к девочке, ровеснице моего сына, а как к зрелому, много знающему, глубокому, широко мыслящему человеку. Тогда я еще работала в "Дружбе народов", но Таня не говорила мне, что пишет стихи. Показала их значительно позже, когда я уже ушла из журнала.

Поэзия Татьяны Виноградовой многообразна. Было время, когда в ее стихах явственно звучали гражданские мотивы. Ее возмущало многое в нашей жизни, и возмущение прорывалось в стихах. Таким был цикл — очень сильный — о разрушающейся Москве. Всегда очень тонко — с большим вниманием к детали (и здесь чувствуется художник) — пишет она о природе. Ее, условно говоря, пейзажные стихи всегда несут в себе настроение, они импрессионистичны. Любовная лирика ее естественна и исповедально, и это читатель может увидеть в цикле из трех стихотворений, вошедшем в книгу под названием "Посреди всей этой жести". Проникновенному лиризму этих стихов соответствуют и ее рисунки к циклу: фронтиспис и концовки. Однако творчество поэтессы не поддается разграничению на гражданскую, пейзажную, любовную и т.д. лирику. Его нельзя разложить по полочкам и сказать: вот здесь стихи такие, а тут сякие. Над подобным членением она сама как следует издевается, выделяя в новой книге раздел "Тема Поэта И Поэзии". И вот тут проявляется ее юмор, ее театральность, ее артистическая натура. Сколько же нелепостей вокруг нас, и как весело, как забавно их пародировать. То, мимо чего обычный человек пройдет, не заметив или — в лучшем случае — слегка усмехнувшись, поэт, наделенный чувством юмора и артистизмом, превратит в "Канц-верлибр". Надпись на последней странице купленной по случаю тетрадки вырастет в озорное стихотворение, в котором сначала воспроизводится сам текст ("готовый верлибр" — комментирует поэт) с перлами вроде: "брошюра на гребне", "срок годности не ограничен", "особых условий и правил хранения не требуется", "все права защищены", а также адресом производителя ООО "Альт-Канц" в Санкт-Петербурге на Васильевском острове, — а за ним следует короткий, но весьма выразительный "комментарий":

…В общем, так:
"Я, Альт-Канц-Полиграф Полиграфович Кюхельгартен
офис-планктон в формате,
сделанный в России,
с неограниченным сроком годности
и без особых условий и правил (хранения),
на Васильевский остров приду…
для записей

— ООО! ООО!
Все права защищены!
ООО! 80 листов!
ООО! Брошюра на гребне!

ООО! ООО! ООО!.."

Ирония у Виноградовой живет рядом с самоиронией. Эта особенность поэта особенно ярко проявилась в стихотворении "Дурацкий сон". Приведу несколько цитат из него:

Мне приснилось, что я читаю стихи. Хорошие.
Огненными буквами по аспидно-черным страницам.
И что, вроде, это я их написала.

……………………………………………

Стихи были, разумеется, о любви.
И еще, кажется, о высшем смысле
всего сущего.
Да-да, во сне у всего сущего,
определенно, был смысл,
вот странно-то.

………………………………………

А стихи, напечатанные горящими буквами,
были настолько возвышенны и прекрасны,
что я (во сне) засомневалась: да полно, мои ли?
Может, суровый Дант какой-
нибудь
(хотя у него терцины)

……………………………………….

Или вообще — Гете!

……………………………

И их надо было петь.
И музыка звучала такая, типа,
Гендель с Григом в квадрате.

……………………………………

— Ну точно, не мои.
Гете, наверное.

Такой вот сон
дурацкий.

Татьяна прекрасно владеет формой. "Закоренелый верлибрист", как она сама себя величает, она легко справляется с рифмой. Случались "грехи рифмоплетения" в предыдущих ее книгах, и меня, как человека, выросшего на классической поэзии, они, не скрою, радовали. Вот и в этой книге, где рифма практически изгнана ("закоренелый верлибрист"!), я, естественно, ликовала, когда вдруг возникало такое:

— "Мариам, Мариам…"
— Кто? Кто зовет меня, кто?

"В темноту, в немоту
первозданного лона,
где грота дремота,
где корни и крона,
водопада прохлада…
В сумрак знакомый
старого сада
вернуться с тобой,
Мариам…"

Но вот следующее стихотворение из того же цикла "Апокрифы" (не буду сейчас говорить об этом очень важном, быть может, центральном в книге цикле — о нем я писала в предисловии) — "Маленькая Марта". Здесь уже нет измены верлибру, но как мелодичны эти стихи:

Входит путник. Тихо просит
разрешения сесть у порога.
Он устал и совсем не сияет,
но вокруг отчего-то
становится сразу светлей.

…………………………………

Мария подходит, садится
у босых ног молчаливого странника,
берет кувшин, омывает
пыль бесконечных дорог.
"Полотенце! Возьми полотенце!" —
наконец выдыхает Марта…

Но не слышит ее Мария,
вытирает страннику ступни
благовонной своею гривой.
Золотой водопад струится,
и все ярче и ярче свет…

В этих стихах царит гармония, в них соединились музыка и живопись. Перефразируя слова самой поэтессы, скажу: "типа, Моцарт и Да Винчи в квадрате".
И последнее. Поэзия не была бы поэзией, если бы в ней не было вопроса — поиска, а точнее — искания. Чего: смысла, истины, веры, надежды, света? Это уже решать поэту. И как бы ни иронизировал он над высокими истинами, все равно именно к ним стремится, к ним прокладывает свой путь. И если этот путь интересен читателю и увлекателен для него, то он пойдет вместе с поэтом. Татьяна Виноградова повела своего читателя по нелегкому пути, но думающий читатель его одолеет. А именно на такого читателя и рассчитывает Татьяна".

Поэт, критик, руководитель литературного клуба-лаборатории "Университетский дом" Татьяна Кайсарова также не первый год знакома с Татьяной Виноградовой. Они вместе в течение двух лет вели экспериментальную литстудию "Логос" при МГУ им. М. В. Ломоносова. И хотя Кайсарова тяготеет к классической форме стиха, свой рассказ о поэзии Виноградовой она построила с использованием стилистики верлибра.

Поблагодарив дирекцию Цветаевского Дома, а также, как она выразилась, своего "авангардного издателя, не побоявшегося иметь дело с такой странной тематикой" и всех своих друзей и близких, без которых, по ее словам, книга просто не смогла бы состояться, Виноградова прочла (как всегда, артистично и экспрессивно) стихи из новой книги, в том числе, магическую, жутковато-завораживающую поэму в прозе "Проклятые поэты", а в качестве "бонус-трека" выдала несколько новых, нигде еще не опубликованных стихотворений.

Подготовил Сергей ШОРОХОВ,
фото Николая МИХАЛОВСКОГО



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.