|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Гвозди номера № 08 (38), 2010 г.
ТАТЬЯНА ВИНОГРАДОВА
СТИХИ ИЗ НОВОЙ КНИГИ
Искушение
...А может быть, и так: поэта
обыкновенный ждал удел...
А. С. Пушкин
...А может, бросить к черту все?
— С детьми, собаками, мужьями
гулять по воскресеньям в парке
(без "паркера" и без тетради),
— кряхтя, стирать, печь пироги и
мыть посуду,
от сериалов кайф ловить...
И по ночам — конечно, спать.
Спать!
Не корябать "паркером" в тетради!
И к сорока совсем стать бабой,
жить от зарплаты до зарплаты,
страну родимую любить...
— Стихи, картинки — это надо?!
Тебе, и мне, и им, и всем?
И в семьдесят уснуть в могиле.
(ну, то есть, в урне — так дешевле),
поссорившись смертельно с зятем
и воспитав обоих внуков,
о "паркере", ваще, забыв.
...И будет, будет, жизнь младая
"Алушту" распивать у гробового входа,
и пусть портвейном тем
мой внук меня помянет, право...
Но не стихами, Господи спаси!
Черная кошка и вишни в цвету
Черная кошка
под вишнями в цвету
в счастливом ступоре глядит,
как белая ворона
неспешно
перелетает ей дорогу.
Над вишнями в цвету
завис кусочком сыра
тонкий месяц.
А рядом с вишнями (в цвету)
девятихвостая лисичка-оборотень,
потягивая мохито, слагает очередное хокку
для Дедушкикрылова-сан:
"О, с какой тоской
рабочий муравей следит
стрекозы полет!"
Вдали от вишен,
но тоже почему-то рядом
веселый поэт Ли Бо
(с начитанными — по 0,75 — глазами),
выловил-таки из реки
кусочек лунного рокфора
и окормляет теперь
несчетные полчища черных кошек
и стаи белых ворон.
(Лисичка издалека с тоской следит,
у лисички на сыр аллергия.)
Вся эта катавасия, включая вишни,
отражается в зрачках
у одинокой черной кошки,
с которой, собственно, все и началось.
Она в счастливом ступоре мурлычет (хором):
"О, как невыносима в мае легкость бытия!"
Рысь (Жесть)
"Ты странная, —
сказал ты мне вчера ночью, уже почти засыпая. —
Немножко дикая и очень нежная".
Ты зовешь меня рысью.
Я учусь быть счастливой.
С тобой.
…С утра в “Euronews” —
престарелый японский джазист в асбокостюме
наяривает на горящем рояле,
воздвигнутом "на берегу пустынных волн".
Рояль погибает с достоинством.
Бесстрастный закадровый голос сообщает,
что в конце марта всю Европу
завалило сугробами (по самую южную Италию).
Крупным планом —
пестренькие тьюлипы на голландских грядках,
доверчиво тянущие к камере бутоны
в ледяной коре —
cпящие красавицы в политкорректных
хрустальных гробиках.
(Принц не предполагается.)
А у нас —
все в порядке, все в норме, все
так, как должно.
Серые люди все так же рекламу жуют
и с надеждой глядят в никуда,
и жестяное небо привычно прильнуло
к затраханному асфальту,
и траффик-тромбы на трассах
(венах увечной весны)
все так же несовместимы с жизнью.
Но мне — наплевать.
Я учусь быть счастливой,
как учат иностранный язык.
Посреди всей этой жести
я учусь быть счастливой,
потому что я —
твоя рысь,
и я люблю тебя.
|
|