Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 10 (138), 2016 г.



К 195-летию СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО (30.10.[11.11]1821 — 29.01[09.02]1881)
ИСТОРИЯ КАРАМАЗОВЫХ МОЖЕТ И В ЯПОНИИ СЛУЧИТЬСЯ…

Беседуют Алина Трофимова и Арнау Бариос, филолог, литературовед и преподаватель испанского языка, человек, который, прочитав Ф. М. Достоевского, решил выучить русский язык и заняться изучением творчества писателя.

— Как Вы познакомились с творчеством Достоевского?
— Когда я был подростком, я прочитал "Преступление и наказание". Это самый известный роман Достоевского на Западе. Я читал его в переводе и подумал тогда, что в оригинале это должно быть еще лучше. И тогда я решил изучать русский язык, чтобы суметь прочесть это произведение в оригинале. Тогда меня потрясло это чтение. Было совсем что-то необычное.
— Может быть, при дальнейшем изучении его творчества, Вы выделили для себя что-то общее во всех его произведениях?
— Не знаю даже. Он такой огромный писатель, что сложно сделать какой-то определенный вывод и выделить какую-то общую идею в его произведениях. Он великан.
В прошлом году я трижды перечитывал "Братьев Карамазовых", когда редактировал новое испанское издание, и каждый раз находил там что-то новое, словно новое откровение.
— Какое произведение Достоевского Вам нравится больше всего?
— "Братья Карамазовы". Может быть, потому что чаще всего перечитывал.
— А что нового Вы там находили, каждый раз перечитывая?
— Впервые меня удивил его ясный, и где-то даже жестокий, взгляд на многие вещи. Он ничего не скрывает, он показывает все, как есть, и предоставляет читателю право выбора. Он не судит своих персонажей, и читатель волен сам все разрешить. Все герои как будто оживают у тебя на глазах и идут своим путем. Это удивительно. Они как будто говорят разными голосами. Они не рабы писателя.
— Есть ли у Вас любимый герой в "Братьях Карамазовых"?
— Иван, пожалуй. Как ни странно. Он очень противоречивый персонаж: он, наверно, самый плохой из братьев, идеологический отцеубийца, но и страдает он больше всех. Но у него происходит самая сильная внутренняя борьба. Даже сильнее, чем у Дмитрия.
— А персонажи Достоевского вызывают у Вас жалость?
— Да. Достоевский великолепно играет с этим чувством. Даже Смердякова иногда жаль.
— Вы — представитель западной культуры. Как Вы относитесь к тем фрагментам в "Братьях Карамазовых", где описываются элементы чисто русской, православной, культуры? Например, описание "старчества".
— Хотя я давно и детально изучаю творчество Достоевского, я не мог понять этого явления, пока не поговорил с православным священником. Даже если Достоевский и дает какое-то объяснение, нам все равно многие подобные явления не понятны. Несмотря даже на то, что я выучил русский язык и уже несколько лет живу в России.
— Как, на Ваш взгляд, Достоевский воспринимается Вашими соотечественниками?
— Он им очень интересен. Его по-прежнему читают. Но читают в основном короткие произведения, такие как "Белые ночи". Большие объемы устрашают. Сейчас предпочтение отдается Интернету и телевидению. От "Братьев Карамазовых" читатель, пожалуй, откажется. Но из русских писателей он, наверно, самый читаемый, наравне с Толстым.
— Достоевский был глубоко верующим человеком, и это отразилось в его произведениях. Как его воспринимают католики?
— Положительно. Его читал и часто цитировал, например, папа Иоанн Павел II. Католики его принимают, несмотря на то, что Достоевский нередко негативно отзывался о католичестве. Но чаще всего он ведь говорил о жизни и вере вообще, а не о какой-то конкретной конфессии. В этом плане он не Тютчев.
— Как европейцами воспринимается биография писателя, если она им, конечно, известна?
— Это очень важный момент. Далеко не все, например, знают об инсценировке его казни. А ведь если прочитать его письмо к брату, написанное после этого, то сразу увидишь, какой духовный переворот произошел в его душе. Но зато все знают, что он был в Сибири. Все равно как гений он выше всей своей жизни.
— Как Вы воспринимаете Достоевского-человека?
— Я бы не хотел с ним знакомиться. Он очень сложный человек. Он весь ушел в свои произведения. Не мне судить, конечно, но если читать дневники Анны Сниткиной, его жены, видно, что с ним очень тяжело.
— Достоевский — натура двойственная. Вот эта обостренная, доведенная до предела, двойственность — чисто русская черта?
— Интересная мысль. Я над этим не задумывался. Это, безусловно, свойственно каждому, но у русских, пожалуй, это и правда как-то особо выделено. Хотя таких добрых людей, как русские, я нигде больше не встречал. Но такой двойственности ваш климат очень способствует: жаркое лето и холодная зима, такие контрасты.
— Чем Достоевский отличается от европейского писателя?
— Это и его психологизм, и двойственность, и мучительное переживание этой двойственности. Буржуазный писатель чувствует себя удобно в таком лицемерии, а Достоевский нет. Видно, что он переживает.
— Мы уже говорили о том, что даже самые ужасные герои Достоевского вызывают и заслуживают жалость. А в его положительных героях можно найти отрицательные качества.
— Можно. В этом и есть удивительная особенность Достоевского. Даже Алёша не идеален. Достаточно вспомнить тот эпизод у Лизы, когда она спрашивает у него о том, режут ли евреи пальцы у маленьких детей и пьют их кровь. Алёша отвечает совсем не так, как ему подобает. А такой безупречный человек, как Мышкин, к концу романа и вовсе меняется в противоположную сторону. То, что он делает у тела мертвой женщины ужасно. Конец романа проливает свет на предыдущие события, и многое становится понятно.
— По замыслу Достоевского Мышкин — это Христос, но не Бог…
— Да, у него действительно была такая задумка. Об этом пишет и Анна Сниткина в своем дневнике. Все написанное он сразу отдавал в печать и уже не мог ничего исправить. Потом он раскаивался, что испортил идею и не смог полностью ее воплотить. Он хотел изобразить Христа без божественного начала, только человека. Хотя, может быть, так даже лучше.
— Читая Достоевского, можно ли увидеть картину России того времени?
— Можно, но не полностью. Он не очень изобразителен в этом плане. Он описывает только то, что ему нужно и может пригодиться. Он описывает дом или деревню, только если это необходимо. Хотя благодаря этому он универсален. Его сюжеты могут произойти где угодно. История Карамазовых может и в Японии случиться. Для иностранного читателя это плюс.



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.