|
|
Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов
|
Гвозди номера № 03 (131), 2016 г.
Леонид Скляднев
"Нелюди"
М.: "Вест-Консалтинг", 2016
История России в литературе, как водится, толкуется по-разному, и не только современная. Так уж повелось. И потому до сих пор теряемся мы в догадках, кому верить больше: высмеивавшим пошлость, бюрократию и "темное царство" Гоголю, Салтыкову-Щедрину и Островскому или Василию Розанову, который утверждал, что русские писатели дискредитировали российскую действительность, прокляли ее, начиная с сатир Кантемира и Фонвизина.
"После того, как были прокляты помещики у Гоголя и Гончарова.., администрация у Щедрина.., история.., купцы у Островского, духовенство у Лескова... и, наконец, вот самая семья у Тургенева, — пишет Розанов, — русскому человеку не осталось ничего любить, кроме прибауток, песенок и сказочек. Отсюда и произошла революция".
Если верить Розанову, что литература сослужила России далеко не лучшую свою службу, то в этом аспекте можно рассматривать и роман Леонида Скляднева "Нелюди". В аннотации сказано, что это "остросюжетный роман на тему современной российской действительности".
Хочется подчеркнуть слова "на тему", потому что по жанру роман напоминает больше сатирическую антиутопию Владимира Войновича "Москва 2042", написанную в 1986 году. Войнович саркастически описал коммунистическую Москву будущего, переименованную им в Москореп. Скляднев, беря за основу современную российскую действительность, не копирует ее. Это не полное отражение того, что происходит в России. Его книга – художественное произведение, а не фотография.
Несмотря на различные сюжетные линии романов Войновича и Скляднева, некоторые параллели в них все-таки можно выявить и пронаблюдать.
Как в одном, так и в другом романе – налицо привилегии номенклатуры, культ личности, агрессия, милитаризованность общества, борьба за власть.
Есть и параллельные действующие лица. У Войновича это Отец Звездоний, генерал-майор религиозной службы, объявивший Богом Гениалиссимуса. У Склядева – отец Павел, боец команды пацанов. Подавшись к бандитам, он руководствуется сектантским мировоззрением. По его мнению, находящиеся у власти "пацаны" приближают человечество к концу времен. И это, как он думает, хорошо: чем быстрее наступит Страшный Суд, тем раньше воссияет справедливость.
Такая идеология настораживает и пугает.
Главный герой романа – обыкновенный самарский паренек из интеллигентной семьи. Волею случая он становится участником политического заговора. Не имея каких-то определенных убеждений, Ваня плывет по течению судьбы, которая дает ему возможность проявить все необходимые мужские качества – силу, ловкость, смелость, отвагу. Иногда даже благородство. Вот только во имя чего он так старается? При налете на олигархов "пацанские батальоны", в которых Ваня становится заметным бойцом, убивают людей, не считаясь с тем, взрослые это или дети, мужчины или женщины, а погромы напоминают разбой первой русской революции под известными лозунгами "Грабь награбленное" и "Экспроприация экспроприаторов". История выходит на тот же круг, только на другом витке времени.
В романе есть и захватывающая любовная линия. Центральное место среди всех ваниных женщин занимает роковая Вера. По ходу развития сюжета она становится беспощадной генеральшей Силовых Структур, каким-то устрашающим Рембо в юбке. Страсть героев оставляет оскомину неприятия ни самого этого чувства, ни красавицы Веры – по службе ей положено "мочить" не только врагов, но и лучших друзей. Вера — жертва своего положения.
Хочется упомянуть о языке романа, во многом построенном на монологах и диалогах.
Юрий Нагибин говорил, что "каждый персонаж должен обладать своим характерным языком, по которому его немедленно можно узнать, очень хорошо снабдить персонажа каким-нибудь запоминающимся особым словечком или присказкой". Что же касается Скляднева, то, видимо, автор не зря пронизывает насквозь речь своих персонажей молодежным и тюремным жаргоном, от всем известных слов "стричь бабки", "типа", "отстегивать лимоны" до не очень распространенных — "задвинуть каляк" или "забашлять". Практически все герои — от студентов МГУ до Народного Авторитета – говорят одинаково, на птичьем языке. В этой скудной лексике — саркастические, гротескные нападки Скляднева на одиозность и примитивизм самого времени, скудоумие мысли и души на всех социальных ступенях. Поэтому и прочитывается в названии "Нелюди" сигнал общественного вырождения, тревожная деградация на всех уровнях жизни. И даже если это только полуфантастика, то предупрежденный, как мы знаем, вооружен.
Наталия ЛИХТЕНФЕЛЬД
|
|