Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 01 (129), 2016 г.



Людмила КОЛОДЯЖНАЯ
МОЙ НЕОКОНЧЕННЫЙ ПОРТРЕТ

 

Мне мало надо...

«Мне мало надо!
Краюшку хлеба
И каплю молока.
Да это небо,
Да эти облака!»
Велимир Хлебников

Мне мало надо — лишь глоток воды
из самого глубокого колодца,
где отраженье плещется звезды,
осколком — утром пойманного солнца.

Мне мало надо — эти облака,
их караван, и даль, бездонность неба.
Мне мало надо — капля молока,
кувшин, и край преломленного хлеба.

И — храм, стоящий где-то на крови
первых святых, невинно убиенных...
Мне мало надо — чуточку любви
в твоих словах — далеких и священных.

Еще — березы верная верста
и плеск ветвей в просторах заоконных.
Мне мало надо — комнат пустота,
где я молюсь тебе перед иконой.

Мне мало надо — лишь воды глоток
из самой звездной глубины бездонной.
Мне мало надо — лишь строки исток,
бегущей из моих в твои ладони...



Я пишу на краешке рассвета

Я пишу на краешке рассвета,
я пишу сейчас тебе о том,
что «давно предчувствовала этот
светлый день и опустелый дом...»

Помнишь? Так Ахматова сказала
в час, когда любимых увели.
Я пишу... И жду тебя с вокзала,
из любой какой-нибудь дали.

Ты придешь в такой же вечер тихий,
как тогда, когда ты уходил.
На столе — ожившие гвоздики,
ты их при прощаньи подарил.

Ничего не изменилось, даже
на странице тот же Том раскрыт...
Ты о том, что было мне расскажешь,
и в ответ  — строка заговорит.



Пыль парижских седых тротуаров

Рыжий отблеск печали о прошлом
золотым оседает загаром,
серебрится, свежа, на подошвах
пыль парижских седых тротуаров.

Кто-то счел тяжесть храма недоброй...
В небесах — камень кружевом стынет,
и парит на чудовищных ребрах
Нотр-Дама святая твердыня.

От нее — разбегается, дразнит —
вдоль реки чуть картавым прибоем
шум толпы, образующий праздник,
тот, который всегда с тобою.

На карнизах — чудовищ морды
смотрят вниз, от жары белея,
гордый всадник Генрих Четвертый
через время летит, зеленея.

Приближается первая осень,
опадают, желтея, каштаны,
жаркий ветер листья разносит,
образуя ковер нежданный.

Маршал Ней оживает мишенью —
взгляд в нее попадает сразу —
на скрещении Сен-Мишеля
и латинской стрелы Монпарнаса...

Память светится отблеском рыжим,
золотым покрываясь загаром,
серебрится пылью Парижа —
данью стертою тротуаров...



Вернусь на родину...

Вернусь на родину. Московский летний дождь,
плывет фонарь в вечерней чистой луже,
и свет дрожит, по кромке ты пройдешь,
и плеск воды твои шаги заглушит.

Закатный луч горит в тиши окна,
а в небесах лишь лунная дорога.
Темнеет облако клочком сукна,
и проступают звезды понемногу.

Прочна луча натянутая нить,
растет строка чуть начатою фразой,
и ты пытаешься ее продлить
до очертаний будущих рассказов.

Есть смыслы непостижные уму...
Ах, только б нить, дрожа, не исчезала,
и ведомо лишь Богу одному,
когда душа росла и воскресала.

Слова мои на родину спешат,
туда, где колокол зовет к вечерне.
Московский дождь. Фонарь. Лучи дрожат,
и долго длится поздний час вечерний.



Портрет

Отражено мое лицо
в чуть потемневшей амальгаме,
ветвей сомкнувшихся кольцо —
уже венок, еще — не рама.

Мой неоконченный портрет,
начатый ангелом когда-то,
где свет первоначальных лет
сквозит, как след, пролитый свято.

Когда-то строгие черты —
штрихами притушило время...
Моя душа — у той черты,
где тело сброшено, как бремя.
Лучом последним освещен
взгляд глаз, немного виноватых —
там целый мир был отражен
и даже ты — давно когда-то.

Мой неоконченный портрет...
Он будет завершен судьбою,
она допишет список бед,
еще не пройденных с тобою.

И ты — увидишь этот лист,
когда пойдешь за мной по следу...
В твоих руках — чуть дрогнет кисть,
когда добавишь штрих последний.



День Илии-пророка

В августе посвежело,
туман над небесной рекой,
Пророк близ куста можжевела —
с молитвой — Даруй мне покой...

Изморось на пороге,
осенние рубежи,
рек — холоднее дороги —
«Лапу медведь положил...»

Куст можжевела. Снился
вещий Пророку сон —
на огненной колеснице
возносится к Небу он.

Августа воскресенье
второе... И Книга о том —
первое Вознесенье,
летний последний гром.

Первый лист у порога,
туман над рекою плывет,
А Илии-пророку
Бог — бессмертье дает...



Дикая яблонька

Она была, как новичок,
возникший здесь во мгле.
Она была еще дичок,
привитый здесь к земле.

И стал родным ей косогор,
пред ним склонялась ниц...
Но снился ей небесный хор
прозрачных райских птиц.

И ветер, свитый с тишиной,
чертил над ней круги,
она роняла на земной
поляне лепестки.

Она спасала от беды
идущих мимо — всех,
даря небесные плоды
им для земных утех.

Она протягивала к ним
ветвей волну весной,
и рос над ней лучистый нимб,
пронзенный тишиной.

Она, как Дерево Добра,
ветвями шелестит,
но знает — вновь придет пора.
И к Раю возлетит...



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.