Гвозди номера № 08 (124), 2015 г.

Книга открывается стихотворением «Черный человек». Вот так номер; это что — попытка встать вровень с Есениным? Поделиться страшным предчувствием? К счастью, здесь все иначе: автор в стихах отсутствует, действует лишь Черный человек — сам по себе трагический персонаж. Спускается в город «из тучки темной», зачем-то упорно гасит звезды (которые зажигаются вновь); спеша все успеть, «хлопает входными дверями, / ...ходит кругами под фонарями, / Тростью стучит по машинам, / Барабанит в витрины магазинов, / ...ставит подножку / Запоздалому прохожему»; а бывало, случалось ему встречать влюбленных — «Поворачивался к ним спиной / И распахивал плащ свой стеной / И безутешно плакал...»
Почему Богапеко начинает сборник с темы одиночества, почему говорит о фатальной невозможности достучаться до людских сердец, о чуждости человека окружающему его миру? Неужели перед нами очередной «трагический поэт», скорбящий о несовершенстве планеты?
Ни в коем случае: интонация стиха с головой выдает мироощущение автора. Тон стихотворения очень добрый, фразы улыбчивы и даже наивны, боль затушевана, а речь словно бы обращена к юным читателям. Забегая вперед, скажу, что этого приема — «детско-юношеской» окраски фраз — автор придерживается и далее. Взрослость Галине Богапеко противопоказана; она убеждена в том, что гармонично развивающийся человек не теряет в себе юности, молодости, детской свежести восприятия жизни, остроты ощущений, способности незамутненным повседневными заботами взглядом смотреть на мир. «Люди редко отрывают себя / Окружающему миру», — читаем в следующем стихотворении сборника, — «Ибо если человек вдруг станет самим собой, / Покинет раковину, / Окружающий мир отвергнет его!»
Эти слова — не констатация. Они — своего рода вызов такого рода убеждениям: «Будь как все! / Будь улиткой! / Так устроен мир. / Так ли???» И — ключ к пониманию внутреннего мира автора, отвергающего «улиточное» мышление:

Каждое стихотворение Богапеко — своего рода приглашение в сказку, — то беспечно-веселую, то грустную, но чаще всего — вмещающую в себя сразу и улыбку, и грусть. И разворачивает автор свои театральные представления обычно на фоне природы, которая  д е й с т в у е т  едва ли не в каждом ее стихотворном рассказе: выстраивает его, движет им; человек растворяется в природе — и наоборот, природа принимает форму человека, — как, например, в «Тополиной девочке»:

Задача лирической героини Галины Богапеко —  во что бы то ни стало не утратить внутреннего равновесия в круговерти неизбежных забот, в бурной суете мегаполиса, в мире, где множество людей заняты только собой. Героиня не сдается, не дремлет, встряхивает себя главными вопросами:

«Скорость, скорость», — так называется одно из стихотворений книги; в нем ожидаешь развития столь важной и болезненной для автора темы — однако оно выходит за ее рамки и говорит о драматичности человеческого существовании: о конечности, скоротечности нашей жизни — с чередованиями «свиданий и объятий, / И горестных разлук», — здесь автор не гнушается расхожей «песенной» лексикой, но повторюсь: Богапеко демонстративно проста в выборе средств и не боится прослыть неоригинальной; песня так песня! А в песне поется о том, как героиня пришла в свое былое — на вокзал, где когда-то провожала и встречала любимого; и что же оказалось?

Да: «иду по шпалам, косынку теребя», «изысканный запах весны», «я стою, растворившись в неге», желание «долететь до небесной лазури» — все это более чем старомодно! Но Богапеко и хочет быть старомодной — лишь бы звучал ее  с о б с т в е н н ы й  голос, лишь бы никто его не смог спутать ни с чьим другим....
Георгий Адамович однажды написал о том, что в поэзии «каждый сам по себе, как в природе: тополь, дуб, ландыш, репейник, папоротник, все живет по-своему и нет никаких лучше или хуже» (правда, оговорившись: так — в теории; на практике же мы сравнивать все равно будем, без этого не обойтись). Лично мне при чтении Богапеко приходят на ум два имени из разного времени: Алексей Плещеев и Николай Рыленков. Живая природа, пропущенная через сознание человека, философские вопросы, возникающие при ее созерцании... У Богапеко — плещеевско-рыленковская линия в пространстве, но только при этом — не знающий эмоциональной сдержанности домашне-теплый тембр; природа в ее стихах словно заглядывает нам в глаза, ожидая активного впечатления: ну как? все ли заметили? все ли ощутили?

Другими словами — благодаря безыскусным напевам Богапеко мы смотрим пристальней, видим больше и шире — и радуемся; к примеру, как не порадоваться метафоре «Туман на качелях»?.. Но не слишком ли смело?
Не слишком; вот начало:

Кирилл Ковальджи отозвался о стихах Галины Богапеко замечательно: «Читая сборник то подряд, то листая и раскачиваясь как на волнах — неизменно чувствуешь главное: с тобой беседует (тебе открывается) добрый, щедрый, поэтически остро чувствующий человек — точнее, сердце женщины. Женщины сильной и слабой, понятной и загадочной». Я добавлю: и — женщины с юмором, с лукавинкой, радующейся жизни вопреки всему, что радости может мешать. А какая же это радость, если на пути у нее никаких преград?
…Говоря о стихах, важнее, конечно, обращать внимание на то,  к а к  они написаны, а не о  ч е м. Несмотря на то, что приведенные мной цитаты представление об этом дают, все же скажу еще. Богапеко — из «неправильных» поэтов; она старается вести мелодию, перемежая плавность скачками, нарушениями ритма; с рифмами ведет себя порой беспечно, опираясь больше на гласные и шутя «уворачиваясь» от согласных. Ей мил верлибр, в котором она тщательно избегает холодности звучания. Иногда пишет в русле японских традиций... И на разные, разные темы: природа, мир человеческой души, хобби и увлечения, портреты друзей и знакомых… В общем, Галина Богапеко  идет, куда влечет ее свободный ум! Такая уж широкая натура.
Я не хотел бы сузить.