Искусство перевода — тонкое искусство. Ведь создать подстрочник — только полдела. Нужно и самому быть поэтом, во всяком случае, ценить слово и восхищаться им, и переводимых авторов любить, впускать в свою душу и становиться, во всяком случае, во время перевода, единым целым. Потому миссия, которую возложил на себя Алексей Юрьев, переводчик сборника стихотворений «Избранная поэзия прерафаэлитов» — и сложна, и ответственна.
Вначале следует сказать о движении прерафаэлитов, поскольку отечественному читателю оно практически не известно — разве что благодаря произведениям активно переводившегося у нас Данте Габриэля Россетти. Вот что пишет в предисловии Алексей Юрьев: «Их можно считать первыми авангардистами и символистами, или декадентами в истории искусства, но они назвали себя прерафаэлитами, поскольку выступили против господствовавшего в то время эпигонского поклонения Рафаэлю, хоть и не отрицали значимости Рафаэля как художника. <…> Четыре поэта отождествляли свое творчество с прерафаэлизмом»: Данте Габриэль Россетти (1828–1882), Кристина Джорджина Россетти (1830–1894), Уильям Моррис (1834–1896) и Алджернон Чарльз Суинберн (1837–1909). Переводы избранных произведений этой четверки и представлены в книге.
Переводчик, однако, оговаривается, что академическим изданием книгу считать нельзя, поскольку отбор стихотворений был и субъективным, и ограниченным. Тем не менее, «в России не было подобных изданий». Потому и миссия Алексея Юрьева благородная и подвижническая — он представляет русскоязычному читателю неизвестные ему ранее стихотворения.
Расскажем вкратце о каждом из представленных поэтов, подкрепив слова стихотворными примерами.
Данте Габриэль Россетти «в молодости (сообщает Алексей Юрьев. — А. О.‑Н.) был чрезвычайно общителен и обаятелен, имел много друзей среди художников и поэтов». Богатое воображение юноши, а также среда, в которую он окунался, привели его к поэзии. К искусству, заполоненному эпигонами Рафаэля. Стихи Россетти стали подобием свежей струи, глотка воздуха в этом затхлом мире, его творчество «поразило редкой открытостью, исповедальностью и неведомой прежде страстностью».

Сестра Данте Габриэля — Кристина Джорджина Россетти исповедовала в стихах «любовь земную и любовь к Богу» (все закавыченные характеристики мы берем из статьи Алексея Юрьева. — А. О.‑Н.). Вместе с этой любовью в ее стихах, однако, немало одиночества и страдальческой грусти. А также тонкости, чуткости, истинно женских проявлений поэзии, дополняющих, к слову, стихотворный мир ее брата. Вот ее строки о душе:

Отдельные фразы сестры Россетти под стать афоризмам (здесь, однако, мог сказаться и поэтический талант самого Алексея Юрьева): «Обещай мне обещаний не давать…» — тонкая мысль, заключающая в себе и конфликт, и извечное противоречие.
Уильям Моррис был последователем брата Россетти, он, талантливый во многом (художник, поэт, прозаик, переводчик, дизайнер, книгоиздатель, бизнесмен и общественный деятель), в поэзии обратился к теме… рыцарства, человеческого долга, «пытался проникнуть в сущность того времени, показать высоты и падения человеческого духа, немыслимые в измельчавшей современности».

Алджернон Чарльз Суинберн происходил из влиятельной семьи, но стал — как то часто и бывает — бунтарем. Влияние брата Россетти распространилось и на него, так появился новый поэт. Основа поэтики Суинберна: водная стихия, он «особенно примечателен в этом отношении: море, волны, берега, облака и ливни — они неизменно вторгаются в его стихи, определяют настроение поэта или аккомпанируют его переживаниям». Вот цитата из стихотворения «Морской чайке»:

Невозможно в краткой рецензии показать все разнообразие поэзии прерафаэлитов, однако, думаю, первое впечатление читатель сумел сложить. Нужно сказать и добрые слова в адрес Алексея Юрьева. Он, подвижник, приблизил нас к постижению этих неординарных английских поэтов. Внес свой вклад в создание полноценной картины общемировой поэзии, переведенной на русский язык.