Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 01 (117), 2015 г.



Сергей Ивкин
"Символы счастья"


М.: "Вест-Консалтинг", 2015

Признаться, до знакомства с книгой "Символы счастья", я мало знал о Сергее Ивкине. Что-то отдельное читал в толстожурнальных публикациях (выделив в памяти "знаменскую" отметку), но вплотную — скажем, в рамках книжной репрезентации поэтического мира — не соприкасался. Тем интереснее показалась встреча. Кроссплатформенная. И книга оказалась большей, чем просто сборник стихотворений. Хотя бы потому, что входит в спайку с фильмом — короткометражкой Алины Волковой "Виктория и Харитон". И хотя "сердцем проекта", как сказано в аннотации, стал именно фильм, утверждение это — обращаясь к книге — спорное. Поскольку являет она некое, ограниченное только мастерством и глубиной внутреннего мира автора, единение поэтического, художественного (а эти два симптома в нашей системе координат едва ли не синонимы) и — кинематографического. (Ведь правда — хорошая поэзия обязательно имеет и представимый слой, может, и абстрактный, но представимый, может, играющий красками и окраинами смыслов, но оживающий в проекторе сознания.) А текст первичен, и смыслы скрывает (и скрашивает) лучше, чем самое изысканное кино — при условии, что и текст изыскан. А потому логичным видится такая дифференциация. В мире фильма книга становится приложением, в мире книги – фильм. В том и секрет искусства – если с одной стороны подойти к картине, увидишь одну сторону реальности, с другой – совершенно иную.
Сергей Ивкин самоцелен, он поэт-оператор (общаемся в рамках некоего симбиоза поэтически-кинематографического дискурса, чем не подтверждение уникальности книжки?) поэтических приемов, скрывающих их за словами и смыслами, ассоциациями и образами. Впрочем, они особо не бросаются в глаза — если не начинать выискивать. Визуальный верлибр может оказаться крепкой силлабо-тоникой и наоборот. Потому они и уместны. И не бросаются в глаза. Известно, что футбольный арбитр справился с работой, если не был заметен на поле. Вот и поэт – молодец, если технику не выпячивает, иначе мы наблюдаем не за поэзией, а за искусством извиваться в слове. Тоже – не бесполезным, но это — другой турнир с иными призовыми. Не Канны, короче.
Мне импонирует синкретизм традиции и авангарда, метафор a la Павич и ямбо-хорейного отнюдь не занудства, но: манеры разговора. Обрыдлые формы уместны, когда заштриховывают обычность необычным воплощением.

Я говорю себе: "Нелетающий человек
Кормит свой город,
а должен кормить свой голос".

Стилистический ляп (?) – лишнее второе слово "свой", ведь не чужой же голос он кормит! Но сама фраза – "вкусная", раздвигающая пространство смысла "кормления", смыкающееся со "вскармливанием", ростом, в конце концов, рождением и Рождеством – от мира до Бога, а поэт, создавая мир, всегда Творец. У Ивкина тема божественного (порой на тонкой грани богохульства, но поэту – априори можно) пунктиром проходит по книге:

рождественские скидки на удачу

Или:

— Папа, пожалуйста, никому.
Обойдемся без мамы с ее истерией.
Так получилось: я – новая Дева Мария.
Бог изнутри говорит: я – сестра Ему.

         Дочери скоро тринадцать. Месячные – на старт.
         Но такие фантазии череповаты:
         надписи на арамейском кровью, потом стигматы,
         прочий эзотерический боди-арт.

Последнее – одно из самых ярких стихотворений книги. Рождение нового Бога, невоплощенного Христа (как явствует из концовки стихотворения) сопряжено с… прогрессированием болезни — опухоли. Что здесь реальность, что — вымысел? Страшный диагноз, неопознанная болезнь, избранность? Отрываясь от действительности, невольно уходишь в мир фантазии, снов и волшебства, поскольку реальность – пугающа. И симптоматикой времени — целая череда больничных, онкологических стихотворений; об этом "направлении" я впервые сказал, сопоставив ряд примеров (например, тексты Марии Марковой и Дарьи Лебедевой), на одном из "Полетов разборов", проводимых Борисом Кутенковым. Теперь ряд творческого осмысления прямой (куда прямее!) перемычки между жизнью и смертью (куда же выше: Бог и смерть) пополнился "Братом" Сергея Ивкина.
Но поэт – всегда язык, голос, созидание уникального пространства, школы ли или "внешколовой" поэтики (любопытные мысли на эту тему высказал в недавнем номере "Интерпоэзии" Леонид Костюков). Уральская – известна множеством голосов, питающих друг друга, но и развивающихся дискретно. Несколько шуточно — походя — Ивкин говорит о создании своей школы: "Мы пили эль (английский солод)/ с поэтом Сашей во дворе,/ и поэтическую школу/ мы сочинили (даже две)".
Ирония – отказ от кастовости в пользу своего пути. И то верно: Александр Петрушкин, кого имеет в виду Сергей Ивкин, и сам герой этих заметок идут двумя дорогами. Ведь каждый поэт – школа. Каждый – новатор. Каждый – символ.

Владимир КОРКУНОВ



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.