Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 10 (114), 2014 г.



Татьяна КАЙСАРОВА
Пронизывая свет

 

*   *   *

Еще летим, пронизывая свет,
мелодия вливается в движенье.
Порыв, как выстрел, промедленья нет —
смятенье, упоенье, вознесенье!
Дыханье замирает вновь и вновь —
во всем любовь — она владеет миром!
И темным хмелем буйно бродит кровь,
пока томится брошеная Лира.



*   *   *

Отплыть, перебирая облака,
оставить куст рябины за спиной.
Когда закат склонится расписной
и плавником покажется рука,
то будет слышен потаенный звук —
неторопливый, низкий и печальный.
Быть может, голос сути изначальной
души коснется, ублажая слух…
И рвется темный полог колдовства!
Уже стихи незрячие тревожат,
в них каждая строка надежду множит
на таинство духовного родства!!!



*   *   *

Белее белого, при спуске вниз,
твое великолепное молчанье,
в полете мимо синих медуниц,
вдоль белой ночи сонного сиянья…

Ты начинаешься от берегов,
от хищного, но меткого прицела,
по тайникам языческих богов,
озерного лоснящегося тела,

от музыки, качающей волну,
там, у белесой кромки мирозданья…
Коснись земли и слушай тишину —
ее любви безмолвное дыханье.



*   *   *

Сквозь желтый строй осин метнулась осень,
дождями растворяя листопад.
Шоссе с собой остатки дня уносит,
и только влажный лес бежит назад…

Но нам с тобой в иное измеренье —
на дальний берег самых светлых снов,
где прошлой белой ночи оперенье,
рассыпано у древних валунов.

Пусть сумерки накроет мгла и ветер
раскачивает ели за окном…
Здесь только мы — и никого на свете!
Небесных колоколен перезвон

чуть слышен — и не различу…
А музыка, как свет обнажена!
Я так молюсь! И всех за все прощу,
И, думаю, что буду прощена.

Я слышу сердце под своей рукою,
тепло твоей ладони у щеки.
Останься, измерение иное,
не потеряться в мире помоги!

Все дышит нереальностью. Нам слышно:
дождь прекратился и безмолвен лес,
две влажные звезды в оконной нише…
И мы с тобой, на языке небес,

общаемся несчитанное время —
часы, в ином пространстве, не в чести,
тут не привыкли исчислений бремя
до смерти от рождения нести.

Нам потрясенье обнаженных песен
сейчас намного чувственней тепла.
Для душ парящих мир нелеп и тесен,
а беспредельны — только свет и мгла!



*   *   *

По желанью искать красоту в тайной жизни над жизнью,
я узнала тебя, под покровом пятнистых небес…
За талант вдохновлять ты не раз был обласкан и изгнан!
Все сносил. Забывая обид имена и названия мест…

Я тебя уведу, всей безумной толпе вопреки.
Искупая чужие ошибки, стократ успокою,
буду падать и падать в укравшие небо зрачки,
после жизни в неволе усни под моею рукою.

Что поют в этом севере, в этих туманах ночных
перелетные птицы про те иноземные ночи?
Н и ч е г о! Это ты вдохновенную песню для них
оставляешь губами на крыльях моих, между прочим.



*   *   *

Темнеет. Сумерки. Звезда к звезде
торопится рассеянно и странно.
Шальная чайка падает к воде,
и воздух длится ароматом пряным.

Душа летит к душе. Ты пробуешь на вкус
пропахший морем завиток у шеи
и соль щеки.
                       Песчинок хруст —
шуршание, прощание, прощенье…

Не говори! Хотя — скажи еще…
Твой шепот, так похожий на признанье,
лица коснулся, как летящий шелк,
шумит прибой. Меняется сознанье…



*   *   *

Сумасшедшая Mazda себя не умеет сдержать:
так и рвется из рук, будто правда решила сбежать,
только ей все равно в этот раз никуда не уйти!

Под горячими пальцами четко пульсирует ток:
ни пощады проси, а лилового масла глоток!
Два пролета и спуск до стоянки, до цели пути…

Вот и все. Помолчим. Нам бы только удерживать свет
и любить, и не ведать, как сильно любимы в ответ.
комариного пенья не слышать, склоняясь к воде.

Не познав глубины, воедино сомкнуть берега,
замереть у огня — пусть душа полыхает, нага —
все равно ей покоя не знать никогда и нигде!



*   *   *

Прости, моя радость, не выпало лучше проститься.
лишь взглядом с экрана нечаянно трону плечо…
Не спится, хороший? Не спится. Я вижу — не спится.
И чай не отпит, потому что пока горячо…

Мой кофе безбожно горчит. Там, в окне, над вселенной,
царит циферблат и надменно считает века…
И страшно подумать, что ты пропадешь на мгновенье,
а вместо тебя цифровые пойдут облака…

Но прямо сейчас, на исходе короткой минуты,
ты вспомнишь закат и подумаешь, вдруг, обо мне,
и там, в полутьме, невзначай, улыбнешься чему-то,
и тени теней, словно мысли, скользнут по стене.



ЛЮБОВЬ

Верста по бездорожью… и рябина.
Кистями переполнена корзина.
Волна рябая подгоняет строки
и прячет их украдкою в песок,
а ветерок, летящей вдоль дороги,
уже сказал мне то, что ты не смог.
.......................................................
Любовь была прекрасна, как листва,
прозрачна, как леса на Покрова
и, вдоль воды просвечивая дали,
шептала невозможные слова,
которые мы раньше не слыхали,
шальные, различимые едва.

О, как легка была ЕЕ игра
над паникой пилы и топора!
Уже светилось нежное пространство,
но легкой вязью дыма над огнем,
ОНА не обещала постоянства,
да и совсем не думала о нем.

ОНА шалила, пряталась, шутила,
соединяла, тут же разводила,
смеялась… Не припомню почему…
Не отпускала, зажигала свечи,
вся — чудо, недоступное уму!
Озноб и жар. Согрей мне руки, Вечер!

Потом она кричала: "Я сама!
Коснись его тепла, сойди с ума!
Я не коснулась. Надо бы домой.
Костер мерцал, звезда упала в пламя…
Один ночной полет и Он — не мой!
Любовь, не улетай. Останься с нами!

В пространстве между бдением и снами,
она, конечно же, осталась с нами
и точно рассчитала путь полета —
пятнадцать верст, не более того…
Ее желанье, словно ветер с Понта:
она и мы, и больше никого!

Не шелохнуться! Падают, как снег,
крупинки звезд на мир и наш ковчег.
Далекий шорох вдоль лесов прибрежных,
и сердце, как в предсмертии, стучит,
и плавится в огне слепом и нежном —
сгорает, пропадает, но молчит.

Любовь и мы. Вселенная пуста.
У ног рябина, снятая с куста…
Редеет ночь. Любовь играет в прятки,
мелькают повороты за стеклом…
И, убедившись в том, что все в порядке,
она вдруг засыпает сладким сном.



*   *   *

Палящий июнь разбудил, ослепил, заморочил.
Шуршит вентилятор, летит занавесок волна…
Мой кот — говорун, зашифрованных снов переводчик,
уже примостился читать перевод у окна.

А мне бы туда, в этот сон, в эти шепоты-звуки,
в знакомую рощу твоих непослушных волос,
в прохладное утро, в горячие, зрячие руки,
где наше дыханье в сорвавшемся ритме слилось.



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.