Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 07 (111), 2014 г.



Ольга Любимова
"На Ильинке"

 

М.: "Вест-Консалтинг", 2013

Топоним "На Ильинке" россияне понимают, вероятно, в зависимости от своего возраста. Если для молодежи это рядовое определение места в центре Москвы, то для среднего и старшего поколения Ильинка — не просто точка на карте, а один из символов прежнего общественного строя. Ибо по этой улице располагались многие "властные" учреждения. И даже если среди них "затесывались" учреждения культурно-просветительские, вроде "редакционного отдела Института информации", сквозного места действия рассказов Ольги Любимовой, то из их окон был виден Кремль:
"Когда Розочку, бывает, спрашивают, где она работает, то она отвечает иносказательно:
— Я сижу перед окном и, если нужно узнать, сколько времени, смотрю прямо на часы на Спасской башне".
Такая диспозиция означала визуальную нерушимость связки власти и народа. Жизнь в те годы была более общественной, чем частной, работа была исключительно во благо Родины, а бытие имело характерные черты:
"И глухие, яростные стоны не были слышны; их заглушало повсюду раздававшееся мерное приглушенное туканье… это вся страна… выбивала, да, да, прошу прощения за аллегорию, выбивала ковры".
Аллегория действительно двусмысленная, но ее "второе дно" сможет понять только человек посвященный — либо живший в ту достославную эпоху в СССР, либо хорошо осведомленный о быте и нравах хомо советикус доперестроечного периода. Создается впечатление, что Ольга Любимова к таким читателям в основном и обращается, на свойском, этаком "кухонном" языке перемалывая с ними косточки не такому уж отдаленному прошлому нашей страны: застою, перестройке, "дикому капитализму", пику внешней эмиграции… Ее простодушные рассказы не снабжены никаким "научно-справочным аппаратом", позволяющим лучше понять странности того времени. Впрочем, сноски и пояснения художественному тексту, как правило, только вредят, "распыляя" внимание. Но и их отсутствие рождает иную сложность, в первую очередь — герменевтическую, для рожденных "после СССР" или потомков эмигрантов. Меж тем, книгу вроде сборника рассказов "На Ильинке" стоило бы прочесть и юным россиянам, особенно тем, кто идеализирует советское прошлое, не виденное ими.
Ольга Любимова ничего не идеализирует. Ей это органически невозможно — она там жила. Детали, которые она вводит в свое повествование, придумать нельзя — например, когда на Красной площади хоронили какого-то очередного большого чина, сотрудников учреждений, расположенных вокруг Кремля, добровольно-принудительно обязывали стоять в "скорбном" окружении площади. Правда, люди охотно на это шли, потому что после похорон их отпускали домой… В толпе "скорбящих" сплетничали, хвалились обновками, а самого траурного марша из задних рядов толпы было не видно, но одна умная женщина раскрыла пудреницу и стала следить за происходящим на площади через зеркальце. "Толпа единым духом переняла почин", — пишет Ольга Любимова и отмечает, что это было, скорее, акцией неуместной "раскованности плебса", легчайшего, неопасного сопротивления засилью официоза, главного признака и главной беды отраженного в книге "нашего времени" (так и называется этот первый в сборнике рассказ). К нему, времени, нетрудно заметить, автор относится с болезненным неприятием.
В рассказе "Комната окнами на кремль" Ольга Любимова от собственного лица рассуждает о таком пороке эпохи, как замалчивание: "Замалчивание, ложь — признак трусости. Я все думала: “Чего они боятся?! У них в руках все: власть, деньги, сила! Чего же они так боятся?! Когда-нибудь неизбежного раскрытия всех совершенных преступлений?”" — и приходит к выводу, что — да, именно этого. А может быть — прозрения своих "подчиненных", обычных советских граждан. Их собирательным образом в книге выступает Розочка из рассказа "На мостике-радуге", бывшая сотрудница редакционного отдела, под старость лет эмигрировавшая в Израиль. Ей было тяжело привыкать к новому климату, городу, быту, особенно — языку, но когда соотечественники, уехавшие раньше и лучше социализированные в Иерусалиме, спросили Розочку, не собирается ли она возвращаться в Россию, та ответила однозначно:
"Там жить нельзя! …Там нельзя жить человеку. Там жить безнравственно!". Эти слова служат лейтмотивом книги "На Ильинке". И никакой ностальгии.

Елена САФРОНОВА



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.