Литературные известия
Союз писателей XXI века
Издательство Евгения Степанова
«Вест-Консалтинг»
Подписаться  

Главная

Издатель

Редакционный совет

Общественный совет

Редакция

О газете

О нас пишут

Свежий номер

Гвозди номера

Архив номеров

Новости

Видео

Реклама

Авторы

Лауреаты

Книжная серия

Обсуждаем книгу

Распространение

Подписка

Реклама в газете «Литературные известия»

Магазин


       

Контактная информация:
Тел. 8 (495) 978 62 75
Сайт: www.litiz.ru
Главный редактор:
Е. В. Степанов




Гвозди номера № 1 (5), 2009 г.



КНИГИ ДРУГИХ ИЗДАТЕЛЬСТВ

Владимир Бояринов
«Испытания»
М., «Новый ключ», 2008.

Пытаясь понять поэта, всегда ищешь его литературные истоки, корни.
В случае с Владимиром Бояриновым это сделать не трудно.
Поэту явно близки по духу Сергей Есенин и Николай Рубцов, Николай Тряпкин и Юрий Кузнецов, Анатолий Передреев и Василий Казанцев.
Заметно некоторое влияние Георгия Иванова.
Но совершенно очевидно: Бояринов — самостоятельный, сложившийся поэт. Первоклассный мастер и глубокий художник.
Я уже давно понял, что в современной поэзии доминируют два типа авторов. Одни хотят запутать читателя, шифруют свои нехитрые мысли, усложняют простое, аппелируют к придуманной ими вечности. Другие — наоборот, упрощают сложное, говорят предельно простым (зачастую неграмотно) языком, размышляют о дне сегодняшнем. И получается следующая печальная картина: одни поэты пишут так, что никто их сочинения кроме них самих и нескольких ангажированных критиков понять не может, другие пишут так просто и примитивно, что читателю это неинтересно. В итоге с читателем говорят очень немногие поэты, те, которые филигранно владеют версификационным мастерством и, вместе с тем, не стесняются выражать своим мысли доступным, понятным языком.
Владимир Бояринов — как раз из таких. Он — мастер стиха, несущий свое слово людям.
Его стих ладен, точно северный сруб-пятистенок, открыт как истинно русская душа. Трагичен и самоироничен одновременно.
Мне особенно по душе восьмистишия Бояринова. Лапидарные, выверенные.

Только перепел свищет о лете,
Только ветер колышет траву.
Обо всем забывая на свете,
Я гляжу и гляжу в синеву.

Ничего я для неба не значу,
Потому что на вешнем лугу
Я, как в детстве, уже не заплачу.
Не смогу.

Или вот такое —

И потянулись стаями
Над долом журавли,
И с криками растаяли
В темнеющей дали:
За росстанью, за озимью,
За речкою иной…
А я, как лист, что осенью
Примерз к земле родной.

В этих стихах все на своем месте. И душа, и звук, и крепкие дактилические ассонансные рифмы (стаями—растаяли; озимью—осенью).
Главное — виден человек. Человек, мучающийся, страдающий, откровенно размышляющий о смысле жизни. Размышляющий о себе. Размышляющий о всех нас.
Мы живем в тягостное время, когда черные pr-технологии достигли не только политики и шоу-бизнеса, но уже и поэзии. Во время, когда бесцветные литературные лилипутики, ползущие по гигантским спинам писателей-великанов, не замечают их, а только, злобно толкая друг дружку, стремятся вперед к сиюминутной известности.
Бояринов печатается редко. Во многих престижных литературных журналах (например, в «Знамени» и «Новом мире») нет ни одной его публикации. Ни одной. Ничего, он это переживет. Его стихам, как говорится, еще настанет свой черед. А стихи он пишет действительно замечательные. И разнообразные. Неверно считать, что Бояринов придерживается только силлабо-тонической манеры. У него немало верлибров, он мастер раешного стиха, постоянно обращается к фольклорным жанрам. Но в каком бы стиле он не писал, его стих всегда профессионален. Спрессован, пружинист, музыкален. И — всегда лиричен, и всегда — о душе. Вот, например, стихотворение под названием «Поздно».

Август осыпался звездно,
Зори — в багряном огне.
Поздно досматривать, поздно
Встречи былые во сне.

Встретим улыбчивым словом
Первый предзимний рассвет.
Прошлое кажется новым,
Нового в будущем нет.

Дорого только мгновенье,
Только любовь на двоих.
Ты отогрей вдохновенье
В теплых ладонях своих.

Веки с трудом поднимаю,
Слезы текут из очей.
Как я тебя понимаю,
Ангел бессонных ночей.

Полночью я просыпаюсь
С чувством неясной вины.
Каюсь, любимая, каюсь!
Поздно досматривать сны!

Эта лихая погода
С первой снежинкой в горсти
Нам не подскажет исхода,
Нам не подскажет пути.

Вырваться надо на волю,
Надо дойти до конца
Нам по бескрайнему полю
До золотого крыльца.

В темени невыносимой
Мы спасены от беды
Светом звезды негасимой,
Светом падучей звезды.

Владимир Бояринов вступил в пору литературной зрелости. Это в полной мере подтверждает книга «Испытания». Испытания пройдены успешно.

Евгений СТЕПАНОВ,
кандидат филологических наук



Арсен Мирзаев
«Дерево времени».
М., «Русский Гулливер», 2008.

Арсен Мирзаев говорит в стихах обо всем как бы не всерьез. Шутит, иронизирует, посмеивается над самим собой (и / мне приятно / что я — дурак <…>). Словом, не стихи, а хиханьки-хаханьки. Но это обманчивое впечатление. Вещать с умной миной заведомые трюизмы — не слишком большое искусство. А сказать о главном, улыбаясь, — большое.
Как писал Николай Глазков, «Трудно в мире подлунном / брать быка за рога. / Нужно очень быть умным, / чтоб сыграть дурака».
Мирзаев — поэт трагический и говорящий — мужественно, но с улыбкой! — о главных вопросах бытия. О жизни и смерти. Ни о чем другом Поэт, собственно, и не должен говорить. Вот, например, замечательное стихотворение, написанное свободным стихом.

Из цикла
«ЧИТАТЬ И ПИСАТЬ»


1

в очередной раз
сижу и слушаю
чужие стихи
сижу и слушаю
сижу и слушаю
сижу и слушаю
и вдруг понимаю:
жить остается

все меньше и меньше
все меньше и меньше
все меньше и меньше

с каждой
буквой

Лирический герой Мирзаева — сам Мирзаев. Поэт, житель Петербурга, города «пиитично-поэтичного».
Книга «Дерево времени» в очередной раз показала генезис творчества Мирзаева — это обэриуты (в первую голову Николай Олейников), конкретисты (прежде всего, Всеволод Некрасов).
Много написано о влиянии творчества Айги на Мирзаева. Я этого влияния не вижу, хотя Арсен и был близким другом Геннадия Николаевича.
Самый слабый раздел книги — палиндромы.
Соглашусь с автором предисловия к книге, профессором Орлицким, который пишет: «То, что палиндром в 99 процентах случаев игра и не более того — аксиома». Игра не всегда поэзия.
В самом деле подлинные образцы п о э з и  и в палиндромии найти очень сложно. И Арсен Мирзаев, на мой взгляд, зря включил в свою книгу перевертни. Они здесь выглядят как чужеродный элемент.
А в целом книга, конечно, удалась.

Сергей СПАССКИЙ



 
 




Яндекс.Метрика
      © Вест-Консалтинг 2008-2022 г.